Больше Большого: почему Гергиев справится с крупнейшим театром (если доверят)

Валерий Гергиев не подтвердил, но и не опроверг слухи о том, что возглавит Большой. Беспокойное хозяйство, «город в городе», Минкульт в Минкульте.

Слухи окрепли и повернули в новое русло – «Гергиев не потянет». Всё-таки Большой – это о-го-го, а Мариинский, который Гергиев бросать не собирается, – так, «регион».

Большой театр – действительно гигантская конструкция, начиная с размера и продолжая масштабом скандалов, иногда с уголовным оттенком. Он входит в десятку крупнейших оперных театров мира. А в области балета впереди планеты всей. С большим отрывом.

Соседи по горячей десятке – Опера Гарнье или Метрополитен – тоже имеют балетные труппы. Но в Европе и за океаном они не достигают численности в сотню танцоров. Сто танцовщиков – несбыточная мечта Баланчина, так и не сумевшего их набрать. Прославленный Ла Скала, куда ушёл на должность директора балета бывший руководитель труппы Мариинского Махар Вазиев, обходится полусотней человек.

Что же Большой? Приготовьтесь. У него 260 танцовщиков. Солисты, корифеи, кордебалет.

Попробуй управься с этим живым и вёртким организмом. Демократия там попросту невозможна. Балетные начинают карьеру рано, заканчивают стремительно, поэтому используют каждый день службы в театре в полную силу своих подвижных гормонов. Нужен диктатор.

Таким был великий Григорович. Его съели, как только появились признаки нарождающейся демократии. Затем Владимир Васильев, гениальный артист, тонкая и волевая личность, был выжит из Большого довольно быстро. А ушедший недавно в отставку Урин проскочил несколько звучных скандалов, вплоть до обливания балерунами друг друга концентрированной кислотой. Крепкий мужчина, но и он устал.

Так что же Гергиев? А он как раз диктатор. Оркестр и театр в Петербурге подчинены ему беспрекословно.

Означает ли это, что в Мариинском застой? Вовсе нет. Сменяют друг друга новые имена, которым Гергиев даёт ставить на прославленной сцене. Критика с интересом включается в обсуждение декораций, решений, особенностей.

«Критика годится только для того, чтобы в неё заворачивать рыбу», – говорил Баланчин, с тоской глядя на свою ненабранную сотню.

Нынешнее хозяйство Гергиева включает в себя Мариинский, Новую сцену (два театра в одном квартале) плюс концертный зал, где программа всё время обновляется, несмотря на санкции и злобные выходки Метрополитена. К петербургским объектам прилагаются филиалы Мариинского, например во Владивостоке. Да и о самом театре можно добавить, что балетных там, если считать с запасным составом и мимансом, пожалуй, раза в полтора больше, чем в Большом.

Большой и Мариинский театры – это уникумы. Они обходят всех конкурентов на корпус-другой в балете. Но и в опере руководимый Гергиевым театр (а возглавил он оркестр в далёком 1988-м) отличается не только богатством репертуарных спектаклей, но и экспериментаторским подходом.

Целое созвездие дирижёров, два состава оркестра, множество постановок и фестивальная активность. Гергиев предлагал сцену новичкам, за что его пугала критика с завёрнутой внутрь корюшкой и восхваляла западная пресса.

Гергиев любит дирижировать сам, причём на всех сценах. Театралы знают: если за пультом Гергиев – на буфет не рассчитывай, антракта может не случиться.

Маэстро жил в самолёте, иногда успевая дать два выступления в Петербурге и Нью-Йорке в одни сутки, используя медлительность и неповоротливость планеты, не соответствующей скоростям самого маэстро. Вагнеровский «Полёт Валерия» и верных ему музыкантов, гастролирующих по миру, – притча во языцех.

Одновременно Гергиев руководил, кроме театра, ещё несколькими оркестрами в Европе.

Справится ли он с Большим – не вопрос. Готов ли Большой принять такой поток энергии, который Гергиев излучает?

Объединение театров Москвы и Петербурга под одним руководством – идея не новая. Продолжение традиции дореволюционной дирекции Императорских театров. Ей подчинялись Мариинский, Михайловский и Александринский в Петербурге и Большой и Малый в «старой столице».

Петербург с пониманием пожертвует своего обожаемого музыканта и успешного руководителя ради того, чтобы Большой снова засиял, восстановил великолепие не только в кассах и буфетах, но и в репертуаре, в котором наметился коллапс. Многие спектакли Большого были куплены или ставились в сотрудничестве с театрами из стран, оказавшихся недружественными.

Забирайте Гергиева, дорогие москвичи. Но только не навсегда. Потом верните. Нам, петербуржцам, без Гергиева плохо.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.