Старый папа: что мне не нравится в «Зеркале» Тарковского

Сначала фильм был выпущен ограниченным тиражом. Премьера, впрочем, всё равно была помпезной. Пригласили композитора Шостаковича, академика Капицу, писателей Шкловского, Нилина, Бондарева, Айтматова – каждому времени свои звёзды.

Председатель Госкино СССР Ермаш после просмотра выдержал паузу и произнёс: «У нас, конечно, свобода творчества, но не до такой же степени».

Но гонений на Андрея Тарковского не последовало. Разве что в Канны ленту не отправили, а в зарубежный прокат продали.

«Зеркало» – автобиографическая драма особого свойства. Феллини в 1963 году изобрёл этот жанр в фильме «Восемь с половиной». Решительное отступление от реализма, после которого итальянец никогда уже не был прежним.

Феллини жанр открыл, и потом хлынуло изо всех щелей. Свои «Восемь с половиной» можно найти у любого национального кинематографа. Мастера толклись в очереди на собственную вариацию. В Польше, например, её сняли как минимум двое: Тадеуш Конвицкий («Как далеко, как близко», 1971) и Войцех Хас («Санаторий под клепсидрой», 1973).

В советском киноискусстве мотивы «Восьми с половиной» сквозят в хуциевской «Заставе Ильича», вышедшей с именем «Мне 20 лет» годом позже итальянской нетленки. Фильм-мозаика, где бонусом – задушевный разговор с мёртвым отцом.

Приметы жанра – экзистенциальная (что бы это ни значило) исповедь, иногда с элементами сюрреализма и абсурда. Воспоминания, сны и явь перемешиваются. Автор саморазоблачается, будто на кушетке у психоаналитика.

К «Зеркалу» я всегда дышал ровно, но отдельные его эпизоды считаю блистательными. К примеру, линия Солоницына или история с Демидовой, дающая представление о времени.

Раздражает меня насильственно внедрённый в картину голос Тарковского-отца, старческий, с периферийным каким-то выговором. Домашнее видео, семейный междусобойчик, берущий за душу лишь близких, но снятый для всех.

Стоило бы Тарковскому понять, что никто чужим родственникам не умиляется, только делают вид, и вообще показывать семейные альбомы случайным попутчикам неуместно.

А ещё режет глаз и ухо плохо скрытое самолюбование режиссёра, на грани бахвальства. И пафос Андрея Тарковского с явной заявкой на манифест.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.