Служил декором: за что я не люблю режиссёра Параджанова
Советского кинематографиста в день его столетия вспоминает обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Удивительно, что в Киеве сейчас не лепят из Параджанова героя. Ведь он воспевал «ридну нэньку», а в картине «Тени забытых предков» и вовсе вознёс её до небес. Игнорировал русскую культуру, был антисоветчиком. И гомосексуалистом.
Фильмов Параджанова я не люблю. Он был талантливый художник-оформитель. Компоновщик инсталляций – да. Хозяин богемного салона – да. Коллекционер искусства – безусловно. Тонкий знаток, эстет, декадент – несомненно. Но режиссёр?
Параджанов будто воспользовался советом Бродского «жить в глухой провинции у моря». Тифлисский армянин начинал с воспевания украинского и молдаванского колорита. И к нему потянулась богема национальных окраин.
В истории киевской киностудии имени Довженко было совсем не много звёздных часов. По большому счёту два – «Тени забытых предков» Параджанова да «Полёты во сне и наяву» карабахца Балаяна.
Параджанов носился с фольклорными вытребеньками, что льстило местному руководству. Сделал семь-восемь проходных лент, а в 1964-м вдруг прогремел «Тенями забытых предков» чуть ли не на весь мир.
Картина и вправду вышла шедевром. Мастеру удалось соблюсти баланс между так любимым им формализмом и доступностью.
А потом формализм таки разорвал его. Следующие работы Параджанова мог выдержать только подготовленный любитель со склонностью к мазохизму. Впрочем, мода была такая.
Все его работы после «Теней» были не столько игровыми лентами, сколько предметами изобразительного и прикладного искусств. Он романтизировал жизнь народов СССР. «Цвет граната» пропитан армянским колоритом, «Легенда о Сурамской крепости» – грузинским, «Ашик-Кериб» – азербайджанским.
Помимо фильмов, Параджанов создал множество изобразительных произведений: рисунки, коллажи, скульптуры. Это и было настоящим его призванием. Теперь его называют одним из основателей «поэтического кинематографа». По мне, «поэтический» – это всё-таки что-то иное.
В 50 лет режиссёра, скатившегося в диссидентство, посадили на четыре года – за мужеложство, коего не отрицали даже самые неполживые его защитники.
Всё-таки загадка: почему Параджанов не значится в киевском пантеоне борцов с русскими оккупантами? Зато звание народного артиста Украины ему присудили ещё при советской власти.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
