Ежов в тумане: почему мне всё ещё жаль утраты СССР
К 106-й годовщине ленинской революции осуждает её методы, но признаётся в любви к советской стране обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Критики Советского Союза часто намеренно уравнивают две совершенно разные эпохи – раннюю ленинско-сталинскую и позднюю брежневскую. Для критиков «все они чекисты». Наглое передёргивание, намеренное лукавство.
В так называемых революциях, разумеется, хорошего мало. Форма массового психоза. Революции, как правило, кровавы, чудовищны. Иногда на грани абсолютного зла, иногда за ней. Режимы, порождаемые революциями, чаще всего инфернальны.
Но, пережив трагедию, страна может спустя время (далеко не сразу) переродиться. Правящий режим – превратиться в нечто вполне белое и пушистое.
При этом новые власти настаивают на своей преемственности, родстве с тем историческим шурум-бурумом. Им так удобнее и безопаснее.
И возникают исторические парадоксы. Вроде французского.
До сих пор французы ежегодно празднуют День взятия Бастилии. А это же был ужас, кровавый шабаш. Освободили десяток сытых арестантов, ради чего жестоко вырезали охранявшую их инвалидную команду. На потеху парижанам радостно выставили голову коменданта. И тем начали многолетний карнавал садизма.
Где якобинцы и где современная Франция? У нас к её нынешним властям, допустим, немало вопросов, но всё же головы гильотиной там перестали срубать.
И точно так же можно спросить: а что вообще общего у Брежнева с чекистами?
Сохранись СССР – глядишь, и в нём появилось бы достаточно колбасы и жвачки, которых нам не хватало. И случилось бы это без ущерба уникальным советским достижениям, таким как полностью бесплатное образование и бесплатное жильё.
Брежневский режим эволюционировал. Вспомним, например, жильё 1980-х годов. К своему закату империя подошла с завидными архитектурными решениями для рядового человека. Один микрорайон Северное Чертаново чего стоит.
Советский Союз имел шанс. Только не надо было продолжать оправдывать грехи революционных лет.
Так называемый Великий Октябрь, как и предшествующий ему Февраль, вызывает у меня лишь непечатные эпитеты. Но так называемый застой – совсем другое время, совсем другая страна. Власть была пластична, способна к коррекции, совершенствованию.
Странно вменять «ужасы ежовщины» в вину Брежневу.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
