Вишь, новый сад: как МХАТ умирал и снова возрождался

Один из двух основателей МХТ/МХАТ Владимир Немирович-Данченко считал, что любой театр живёт около 20 лет. Примерно так и выходит с Московским художественным академическим театром. Просто он не единожды рождался, размножался делением и снова умирал.

Самая громкая смерть с перерождением случилась у МХАТа после внутреннего безвременья конца шестидесятых годов. В этом можно убедиться и сегодня, посмотрев картину Геннадия Шпаликова «Долгая счастливая жизнь» (1966).

Там в одном эпизоде герои попадают на настоящий мхатовский «Вишнёвый сад», такой же академически фальшивый, как и сам театр того времени. Где все молодые уже немолоды, Трофимов (Губанов) не влезает в сюртук, Раневская не помещается в платье. И даже Фирс (Грибов) отчаянно переигрывает.

Почувствовав угрозу кончины, мхатовские старики позвали княжить Олега Ефремова, отпочковавшегося когда-то от родного театра со своим «Современником» и ещё полного сил.

А тот искренне считал «Современник» временной вариацией МХАТа и жаждал воссоединения с материнским лоном. Ждал, когда то наконец одумается. И с радостью принял предложение стать художественным руководителем. Да ещё перетащил с собой немалое число актёров, чуть не погубив «Современник».

И сконструировал Олег Ефремов свой МХАТ, просуществовавший почти те же пресловутые 20 лет, до раздела надвое в конце восьмидесятых.

К распаду привело решение Ефремова, принятое в годы перестройки Горбачёва, что ориентироваться теперь нужно на контрактную – как на Западе – систему найма актёров. Вместо традиционного для России «театра-семьи». Так театр под руководством Олега Ефремова утерял и эпитет «академический».

Теперь вот снова кажется, что оба театра – бывший ефремовский и бывший доронинский – стоят на перепутье. Ждут начала своих новых звёздных двадцатилеток.

Хорошо бы, чтобы дождались.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.