Шах Ахмату: как царь Иван Великий изобрел войну на истощение

Представьте себе ситуацию: дряхлеющий гегемон вдруг осознает, что мир постепенно становится многополярным, а вчерашние вассалы отчего-то не спешат отправлять золото в «сияющий град на холме». Более того, многие региональные элиты начинают задумываться о суверенитете и независимости.

И вот гегемон решает применить проверенную тактику: выбирает самого строптивого и непокорного вассала, которого следует максимально жестоко наказать – в назидание всем остальным. Для начала вводятся экономические и торговые санкции.

Но без толку. Находятся новые торговые маршруты, а государство, избранное на роль «мальчика для битья», неожиданно обзаводится новыми союзниками.

Тогда гегемон начинает разжигать внутренние конфликты, подключает услужливых восточноевропейских и прибалтийских шавок.

Но прокси-война затягивается, и он понимает, что вскоре придется воевать и самому. Потому что дать заднюю нельзя – свои не поймут. Но и вперед лезть очень не хочется.

Нет, это не про современную политику, а про XV век. Только в роли гегемона выступал хан Ахмат, мечтавший make Золотую Орду great again и не придумавший ничего лучше, чем наказать Россию. Вернее, русского царя Ивана III, потому что саму Россию ни ханы, ни сегодняшний англосаксонский истеблишмент в упор не видели. Так, территория для кормления с какими-то аборигенами. Вот уберем Ивана III, думал хан, и все проблемы сами собой и решатся.

Но Иван Васильевич был далеко не самым воинственным или самым решительным русским монархом. Напротив, это самый осторожный и даже нерешительный царь. Его духовнику архиепископу Вассиану не раз приходилось вразумлять царя: «Слыхали мы, что басурманин Ахмат уже приближается и губит христиан, и более всего похваляется одолеть твое отечество, а ты перед ним смиряешься, и молишь о мире, и послал к нему послов, а он, окаянный, все равно гневом дышит и моления твоего не слушает...»

Но у Ивана были свои резоны для осторожности. С восьми лет он стал поводырем и соправителем своего отца Василия Темного – то есть ослепленного по приказу родственников. Тихий, молчаливый мальчик возле трона, слышавший каждое слово и видевший куда больше, чем хотелось бы придворным. Он понимал, что отец, начавший строительство нового царства на руинах сожженной монголами Руси, затеял смертельно опасную игру. Один неверный шаг – и Россию буквально растерзают – не только ордынцы, но и поляки с литовцами. Поэтому он каждый свой шаг старался соизмерять со своими возможностями – на кону была судьба целой страны.

Изо всех сил он старался оттянуть столкновение с Ордой, в то же время создавая заново армию – не как ополчение, но как профессиональные полки. Именно тогда в русской армии впервые появилась и артиллерия – самое новейшее по тем временам вооружение.

Зато хан Ахмат, принимая осторожность русского царя за слабость и нерешительность, все сильнее входил в раж, настраивая поляков и литовцев к новым ударам по Новгородским землям.

В конце концов военное столкновение России и Орды стало неизбежным.

Но если его прадед Дмитрий Донской сам пошел в сторону Мамая, то Иван Васильевич решил встретить ордынцев в глухой обороне. Он встал на высоком правом берегу реки Угры, что на территории современной Калужской области. Ордынская конница, рассчитывая на быстрый разгром русских, с ходу пошла на форсирование неширокой реки. Но едва кочевники оказались в воде, как были в упор расстреляны залпами пушек.

Орудийные выстрелы произвели больше психологическое воздействие – лошади пугались и сбрасывали седоков. В итоге после четырех кровопролитных попыток пересечь реку хан Ахмат приказал отвести войска от реки.

И началось стояние – психологическая война на истощение. Ордынские разведчики каждый день старались найти слабое место в обороне русских, но неизменно атаки кочевников встречались залпами картечи. Сам хан Ахмат надеялся на союзников с Запада – литовский король Казимир IV обещал ударить по Москве. Но не дождался – литовцы и поляки под угрозой нападения крымских татар (а в этой войне они были союзниками России в борьбе против Большой Орды) решили никуда не ходить.

В конце октября 1480 года ударили первые морозы и река Угра встала, скованная льдом. Казалось, стратегическое преимущество русских утеряно, придворные советники советовали Ивану III отступать, пока не поздно, но тут царь проявил упрямство: стоим на месте. И за две недели он выиграл битву на истощение. Татарское войско без припасов больше не хотело никакой войны.

Хан был вынужден повернуть назад – к забвению Большой Орды и к позорной гибели от рук заговорщиков.

За спиной он оставил – нет, не непокорную Москву, но только что родившуюся новую империю, величия которой не мог бы себе представить ни один ордынский хан.

Что ж, все-таки хорошо, что наши враги не знают нашей истории.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.