Осторожное родство: когда «новые регионы» перестанут быть новыми

30 сентября мы отмечаем два года со дня воссоединения ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей с Россией. Это событие нужно рассматривать в контексте того сложнейшего положения, в котором оказалась страна после харьковского отступления. Референдумы о вхождении упомянутых территорий в РФ были проведены «в одном пакете» с частичной мобилизацией. Тем самым Россия признала, что недооценила противника, с которым ей пришлось столкнуться.

В тот момент важно было показать, что наша армия находится на своей земле, упрётся в неё и никуда не уйдёт. В самом деле, после 30 сентября 2022 года с точки зрения российского права оказалось, что военные действия идут не «на Украине», а исключительно на российской земле, часть которой оккупирована врагом.

Можно сказать, что два года назад возник сам термин «новые регионы». В этом понятии изначально содержалась двусмысленность, которая сохраняется и сегодня. С одной стороны, это такие же регионы, как, скажем, Рязанская область или Красноярский край, – на то была и воля их населения, и воля нашего государства. С другой стороны, звучит это так, как будто в России эти новички числятся с неким испытательным сроком, который на самом деле, конечно, не предусмотрен.

Когда же кончится этот воображаемый срок? Вот Крым, например, десять лет в России, и он уже не новый регион. Можно сказать: новые регионы – это там, где идут военные действия. Но ведь и Крым постоянно обстреливают. И в Белгороде ракетная опасность и организованный спуск в убежище – рутина городской жизни. При этом в Донецке, столице одного из новых регионов, жизнь стала не более опасной, чем в Белгороде, после того как фронт удалось отодвинуть.

В начале августа этого года, после нападения ВСУ на Курскую область, очень странно звучали реплики о том, что враг посмел вторгнуться на российскую землю и вот теперь-то – только теперь – настало время включить на полную громкость «Священную войну» и дать настоящий отпор. Позвольте, а разве Херсон и Запорожье – не российская земля? А Славянск и Краматорск, города Донбасса, живущие под Украиной, – не российская земля?

По Конституции – вроде бы российская. А психологически – по-видимому, ещё нет. В головах у многих наших граждан, даже самых отчаянных патриотов, всё же сохранилось понятие о том, что «старая территория» ближе и роднее. Не думаю, что жителям новых регионов, два года назад сделавшим свой выбор в пользу России, было приятно всё это читать и слушать.

Кстати, Сергей Лавров недавно заметил, что «Россия – не про территории, а про людей». И очень важно понять, что там, в новых регионах, живут такие же россияне. Это понимание тоже даётся не всем. Некоторые считают, что бывших украинцев не бывает, что эти люди никогда не станут такими же, как мы.

На чём основывается это предубеждение? Например, на том, что в новых регионах есть ждуны – те, кто чают возврата украинской власти. Когда наши уходили из Херсона, многие местные радовались. Да что там, мне самому довелось беседовать со ждуном в одном из приазовских курортных посёлков.

Но есть ведь и в «старых» регионах уроды, которые устраивают диверсии по заданию СБУ. А есть, напротив, в ещё не освобождённых городах ДНР люди, которые отказываются от эвакуации, прячут детей, которых насильно вывозят украинские власти, и ждут прихода наших.

А как насчёт города Запорожье? В нём не было референдума, но на картах эта территория обозначена как наша. Там ждут России или боятся её?

Мне кажется, в первую очередь нам, жителям «большой России», нужно не бояться новых граждан и не ждать от них подвоха. Мы разные, но тридцать с лишним лет назад мы жили в одной стране и даже не думали, что нас разделит граница. А десять с лишним лет назад не думали, что жителей России и Украины сделают смертельными врагами.

Помнить надо и о другом. Жители Мелитополя или Геническа, которые «юридически наши», ничем не отличаются от «юридически чужих» жителей Николаева или Одессы. Всё это один народ, южнорусская, новороссийская разновидность единого русского народа.

Поэтому 30 сентября мы утверждаем своё единство не только с теми русскими, которых удалось освободить от украинского морока, но и с теми, кому ещё предстоит найти обратную дорогу в нашу общую семью.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.