Левых – с руля: почему Меланшон оставит власть Макрону

Выборное варьете продолжилось. После непродолжительного антракта, в котором традиционалисты, уверенные в весомости своих бюллетеней, собрали семьи и отправились в оплачиваемый отпуск, в программе произошли замены.

Французские левые, бледно-розовые ещё со времён переписки Энгельса с Каутским, укреплённые зелёными и «голубыми» – традиционными агентами глобалистов, – изобразили несколько политических антраша. В результате экзерсисов с передачей мандатов второго места третьему победил в аттракционе уж точно не электорат.

Влияние блоков в Национальном собрании размазано: ни один не в силах создать правительство, выборные фокусы предоставят Макрону возможность и дальше решать, куда повернуть Францию. Понукая левыми, этими беспринципными коллаборационистами, макронисты не дадут ни одной из политических сил свернуть с их провального курса.

У левых не хватит голосов, у правых – глотки. Правые так и останутся мрачной оппозицией, к этому состоянию они уже привыкли. Меньшинство в парламенте позволит им уклоняться от ответственности. А критика, как говорил хореограф Баланчин, годится лишь для того, чтобы заворачивать в неё рыбу.

Если макронисты, рассчитывающие пересидеть кризис общества и экономики, в который ввергли страну их, выиграли от второго места больше первых, то блоку Меланшона придётся отвечать за всё. Такова цена альянса.

Представителями социальных низов во Франции являются уже не пролетарии, а иммигранты и другие категории, проживающие за счёт налогоплательщиков. Собственно, «успех» левых, который может обернуться для них серьёзным поражением, связан именно с перетеканием в ряды маргиналов среднего класса и привыкшим к вертолётным деньгам пандемии самозанятым.

Левое правительство, во всём зависимое от ухмыляющихся со своих почти 200 кресел в парламенте макронистов, будет стеснено, пожалуй, как никакое другое за последний век Пятой республики. При этом шишки станет собирать как справа, так и из центра.

Отсутствие принципиальности и воли к достижению настоящих общественных задач, неуместная гибкость, названная ловким словом «оппортунизм», и есть настоящий облик современного левачества, приватизированного буржуазной элитой.

Сила левого фронта – Единого фронта, как пелось в его гимне авторства Бертольта Брехта, когда-то состояла в несгибаемой воле трудящихся, не вальсирующих под мотивчик оппортунистов. Разгром этого движения, уничтожение мировой борьбы за социальную справедливость, которая в своё время принудила капитал к значительным уступкам, привело к репрессивной политике глобалистов.

Мировое левое крыло с цитаделью в СССР изменило мир. За плечами Союза поднялся «третий мир» и сбросил оковы колониализма.

Но как только обрушение мировой социалистической системы произошло, капитал схватился за возможность реванша. И за последние 35 лет прожил всё, чем поживился на останках поверженного конкурента. Европейские левые сегодня – в лучшем случае контрагенты глобалистов. Или как во Франции – лакействующие мальчики.

Кабаре с канканом и плюшками во Франции закрылось. Как выразился симпатичный инфернал из романа Булгакова: «Антракт, негодяи».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.