Знакомый Казанова: какая роль была лучшей у Дональда Сазерленда
На смерть американского актёра – обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Великий актёр умер. Аплодисменты. Только резанули сообщения приличных вроде новостных каналов: «Дональд Сазерленд, известный по «Голодным играм».
Будто не было «Выстрелов в Далласе» Оливера Стоуна, «Двадцатого века» Бернардо Бертолуччи и «Казановы Федерико Феллини». Всё им «Сойка-пересмешница».
Да, снимался он много, не брезговал ничем. Но его выбирали и мэтры европейского кино. Феллини так и вовсе на главную роль, которую Сазерленд с блеском исполнил. «Казанова» стал его звёздным часом. Для меня – лучшая работа этого мастера наравне с «8 ½».
Казанова в интерпретации некоторых европейских интеллектуалов – не кобель приблудный, не кот мартовский, а аналитик. В мемуарах своих показал свободный взгляд на вещи. Вот, говорили, эстет, искатель приключений, борец с предрассудками. Мудрость его велика есть.
Когда Феллини подписал контракт на съёмки фильма о Казанове, он прочёл знаменитые мемуары и покрылся холодным потом. В мемуарах не было авторского взгляда. Была лишь коллекция фактов, реестр похождений, сваленных в кучу и украшенных убеждением Казановы в собственной гениальности.
Где ты, великий факир? Какой ты? Ау! Тишина. Нельзя снять фильм о пустоте. А почему нельзя? Можно, решил Феллини.
Плоский герой в блестящем исполнении Сазерленда, коего Феллини вытащил из-за океана, стал объёмным. Для кульминации фильма была придумана сцена соития с куклой. Картонный разврат стал для героя Сазерленда катарсисом, волшебным сном.
Современные постановщики пытаются вдохнуть в средневековые опусы жизнь. А может, и не было тогда жизни в самой жизни?
«Да, не было», – ответил Феллини. И поиздевался над Джакомо Джироламо Казановой всласть. Да не над ним даже, бедным напудренным стариком, а над всей его эпохой и человечеством в целом.
Из всего этого получился ослепительный бенефис Сазерленда. Лучше, чем в «Казанове», он нигде не играл.
Сегодня Дональд Сазерленд небось с гордостью показывает ту свою работу апостолу Петру. А тот кивает понимающе и открывает актёру врата.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
