С жестоким романс: за что полюбили прозу Бориса Васильева

Автор, без сомнения, замечательный. Не раз был в СССР успешно экранизирован. Скажешь: «А зори здесь тихие…» – и от зубов отлетает: режиссёр Ростоцкий по произведению Васильева.

Родом из дворян и белого офицерства, выбравшего сторону красных. На фронт Великой Отечественной ушёл добровольцем, попал в окружение, самостоятельно из него вышел. Затем служил в воздушном десанте, был тяжело ранен.

Потому и как писатель причислен к так называемой лейтенантской прозе. Но круг этот весьма условен. Литературно одарённый младший командирский состав, желавший поведать миру о той войне, оказался слишком пёстрым.

Григорий Бакланов, по рассказу которого Марлен Хуциев снял «Был месяц май», страдал войной как мучительной болезнью. Владимир Богомолов, военная биография которого позже была поставлена под вопрос, умел закручивать острый сюжет. Юрий Бондарев стал депутатом и чиновником, а Василь Быков обернулся под конец жизни антисоветчиком. В середине семидесятых возник ещё, словно ниоткуда, Вячеслав Кондратьев («Сашка», «Отпуск по ранению»).

Всех их объединяла лишь война, которую они прошли в окопах плечом к плечу с рядовыми. Кого-то война не отпускала потом всю жизнь, другие с ней благополучно распрощались.

Васильев из тех, кто распростился с темой войны рано, хотя в памяти народной остался автором повести «А зори здесь тихие…» и романа «В списках не значился». Но в «Зорях» больше загробной притчи, чем шершавого полотна. Старшина Васков, будто Харон, одну за другой переводит дев в царство мёртвых. Дорога туда непроста.

Об исторической и даже физиологической достоверности там речи нет, другой жанр. Не уразумевшие возмущались. Писатель Носов, скажем, тоже фронтовик, писал: «Когда пуля попадает в живот, взрослые мужики плачут и зовут маму, а не поют романс. Потому что это так больно, что словами не передать». Разумеется, но только не надо считать Васильева бытописателем.

Он был большой романтик, сентиментальный фантазёр, по рассказам – дамский угодник, во всяком случае, на словах. Кое-кто называл его эротоманом. Как он описывал женскую красоту, как упоённо рассказывал о ней, если только возникал повод – например, когда речь заходила об актрисе Ольге Остроумовой из фильма Ростоцкого.

Если кратко сформулировать Бориса Васильева как творческую единицу, получится, наверное, сочинитель жестоких, нередко остросоциальных мелодрам: «Не стреляйте белых лебедей», «Вы чьё, старичьё?», «Неопалимая купина», «Самый последний день».

Любил он рвать душу. А многим читателям это нравилось.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.