Будет им на что оперяться: стоит ли награждать уехавших писателей

На третьем году СВО в стране неожиданно появилась премия, рассчитанная на релокантов. Формально речь идёт не об учреждении новой, а о возрождении старой.

«Русская премия» существовала в 2005-2016 годах. Её учредителем был некий Институт европейских исследований. Теперь же хлопоты взяла на себя Ассоциация союзов писателей и издателей России (АСПИР) – «зонтичная» структура, пользующаяся поддержкой государства.

Судьба «Русской премии» показательна. Изначально в её основу была положена благородная идея: а давайте создадим механизм поощрения литераторов, которые не по своей воле, а в результате геополитической катастрофы распада Советского Союза оказались оторваны от матушки-России. И при этом не включены полноценно в литературную жизнь постсоветских республик, занятых национальным строительством, плавно переходящим в русофобию.

Таких литераторов больше всего оказалось на Украине, но сильные русские голоса звучали из Молдавии, Казахстана и даже из крохотной Южной Осетии.

К 2008 году видные деятели эмигрантской литературы просекли, что мимо них проходят жирные куски, и продавили изменение правил. Денежные призы стали уходить по иным адресам: в США, Германию, Израиль. Людям, которые сами принимали решение покинуть родину.

Было совершенно непонятно, почему эти люди нуждались в какой-то особенной поддержке, тем более что дорога во все остальные премии не была им заказана. В результате и в этой премии, как и в ряде других уголков литературной жизни, всё было схвачено и поделено между примелькавшимися «своими».

«Свои» действовали настолько уверенно, что в 2008 году канадский поэт Бахыт Кенжеев вышел из состава жюри, чтобы забрать премию самому. И забрал.

Словом, лукавство организаторов стало частью истории этой премии. Возможно, она потому и закрылась, что дух междусобойчика стал совсем уж невыносим.

Однако и возрождённая или, если угодно, гальванизированная «Русская премия» не собирается расставаться с лукавством. Согласно правилам, на неё могут претендовать только «физические лица, постоянно проживающие за пределами Российской Федерации». При этом важна оговорка: «гражданство авторов не имеет значения».

То есть претендент может быть и гражданином России, постоянно проживающим за границей. Таких теперь много, это релоканты. Те самые, которые через «Верхний Ларс» на самокатах сигали. Которые сбежали в Израиль, не в силах «жить в воюющей стране».

Их литературные упражнения «Русская премия» предлагает стимулировать в размере 1 млн, 800 тысяч или 700 тысяч рублей.

Вы можете спросить: а нормальных претендентов нет? Конечно, есть. Какие-то пророссийские литераторы остались, наверное, и на территории нынешней Украины. Вот только свои взгляды им приходится скрывать, так что получение премии может стоить им работы, свободы или даже жизни. То же касается их единомышленников в прибалтийских республиках, а теперь, наверное, и в Армении.

С другой стороны, вручать премию явно антироссийским литераторам её организаторы побоятся, даже если им этого хочется. В прошлой жизни «Русской премии» уже случалось пригревать на груди таких особей, как Александр Кабанов и Борис Херсонский. Кто же знал, что эти поэты однажды станут хрюкать за Бандеру? Нынче же никаких криптобандеровцев не осталось, всё стало явным.

Конечно, можно найти потенциальных лауреатов, к которым не подкопаешься. Например, Сергей Пагын из Молдавии, пишущий прекрасные и совершенно аполитичные русские стихи. Но таких единицы, и ради них не стоило городить премию.

Получается парадокс. В государстве, ввязавшемся в культурное противостояние миру, есть литературная премия, открытая для россиян, предавших свою страну, и закрытая для тех, кто остался ей верен.

Стихам Веры Полозковой там говорят «добро пожаловать», а стихам Анны Долгарёвой – «вход воспрещён». Проза иноагентов может претендовать на миллион, а фронтовая проза наших воинов – нет.

Разумеется, самый интересный вопрос – за чей счёт планируется банкет? Если за счёт частных лиц, то надо бы проверить, как у этих лиц обстоит дело с помощью фронту. А если за счёт бюджетного гранта, значит, у кого-то в нашей государственной машине не очень хорошо с адекватной оценкой культурных реалий.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.