Чужой в доску: как Москва сгубила автора сценария «Любовь и голуби»
Столичные мытарства Владимира Гуркина вспоминает обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Памятную доску автору незабываемой пьесы и сценария открыли в доме, где он жил и работал. На церемонии Сергей Гармаш вспомнил, как вместе с семьёй драматурга обретался тут, в общежитии на Покровке.
Четверть века с семьёй в общежитии. Зачем вообще Гуркину нужен был этот Вавилон? Москва сломала ему жизнь. А как хорошо всё начиналось.
Родился он в Пермском крае сыном тракториста. Учился в Иркутском театральном, служил в театрах от Сибири до Амура.
А после 30 лет, когда поставили его «Любовь и голуби» в «Современнике», а потом сняли кино, рванул в Москву.
Нашлись доброхоты: «Приезжай, столица примет». Но счастливая звезда светила ему только дома, а он от неё сбежал, как его герой Вася Кузякин от жены.
В тексте Гуркина был и нерв настоящей жизни, и лубочная её стилизация. В основу лёг всамделишный разлад в доме соседей драматурга. Сам он его не помнил, но бабушка рассказывала: однажды сосед поехал на море лечить «органы движения» и завёл там любовницу. Бабушка в сердцах повторяла, что эти органы ему следует поотрывать.
Потом долгое время завлит театра «Современник» шлифовала шершавое сибирское творение в переписке с автором, ограняя алмаз до бриллианта. И вот Гуркин проснулся знаменитым. И решил, что дорога ему теперь в столицу. Ютился с семьёй в общежитии театра.
В отличие от Васи Кузякина из Гуркина Раиса Захаровна Москва (такая фамилия) успела высосать все жизненные соки.
«Город – это злая сила. Сильный приезжает, становится слабым. Город забирает силу. Вот и ты пропал», – увещевал праведный Немец непутёвого Данилу в великом фильме Алексея Балабанова. Так оно с Гуркиным и произошло. Помыкался и пропал. Рак ведь нередко от мытарств происходит. От душевной неустроенности.
Умирать в 2010 году Гуркин вернулся на родину, в Черемхово. Непоправимо поздно.
Автор одного произведения – это не плохо и не хорошо. Кто-то томами строчит, а кто-то выдаёт за жизнь всего один истинный шедевр. И остаётся в пантеоне наравне с высокопродуктивными коллегами. Грибоедов, Герман Мелвилл, Эмилия Бронте, Маргарет Митчелл, Сент-Экзюпери, Венедикт Ерофеев.
В фильме (вдруг кто не знает) Владимир Меньшов не сам всё это великолепие придумал. Большую его часть сочинил Валерий Фокин – постановщик спектакля, который Меньшов увидел на сцене «Современника». Узнал, что автор пьесы – 31-летний актёр, взял билет на самолёт и улетел в Сибирь. Уговаривать Гуркина долго не пришлось.
Картина, по сути, – улучшенная вариация фокинского спектакля. Даже Нина Дорошина в роли Нади Кузякиной была из «Современника». Васю, правда, играл на сцене другой актёр, блистательный Геннадий Фролов. А полюбовницу – замечательная Татьяна Дегтярёва.
Разумеется, заслуг Меньшова это ничуть не умаляет.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
