За ценой не постояла: 100 лет назад родилась Зоя Космодемьянская

Первая женщина, получившая звание Героя Советского Союза посмертно. Символ героизма нашего народа в Великой Отечественной войне.

Фото её казни были случайно найдены через два года после расправы в кармане мёртвого лейтенанта вермахта. Избитая до полусмерти Зоя с табличкой «Поджигательница» в окружении немцев идёт на виселицу. Палачам весело. Вероятно, вспоминают, как всю ночь ломали волю девчонки, не сказавшей им ни слова.

В кармане гитлеровца были и другие фотографии с казни – предельно жестокие, которые не стали публиковать в наших газетах. Гитлеровец хранил это, как маньяки хранят вещи своих жертв, чтобы снова и снова смаковать в памяти подробности убийств.

Но меня особенно поразило другое. На всех фотографиях у Зои спокойное, отрешённое лицо – как у христианских мучениц. Как будто не брела по грязному снегу к месту казни, а ступала по белоснежным облакам к Вечности.

Вероятно, с таким же лицом она бы выслушала и все потоки грязи, что вылила на неё либеральная интеллигенция в девяностые годы, когда стало модно ниспровергать советские символы. И только усмехнулась бы: ваше счастье, неблагодарные потомки, что вы на своей шкуре не прочувствовали слов «мы за ценой не постоим».

В ноябре 1941 года, когда гитлеровский зверь рвался в Москву, в эту цену вошли и сотни оккупированных деревень с нашими русскими жителями. Приказ 428 предписал нашим солдатам оставлять наступающим немцам только разрушенные города и сёла, чтобы лишить захватчиков тёплых убежищ, заставить мёрзнуть в поле под открытым небом.

Кстати, это был её третий боевой выход. В последний день октября 1941 года доброволец Космодемьянская была направлена в диверсионный отряд в/ч 9903. Дальше было всего шесть дней на подготовку. И на фронт. Вернее, за его линию.

Первое задание – минирование автодороги. В путь отправились две группы. Первая, в которой шла Зоя, вернулась. Вторая была перехвачена немцами и погибла в полном составе.

Следующий рейд состоялся 18 ноября. Диверсантам приказали сжечь десять населённых пунктов, где были расквартированы части вермахта. Зою направили в Петрищево, где её группа сожгла конюшню и склад связистов. Конечно, жаль лошадей, но в условиях войны лошадь – военный транспорт.

Во время повторного захода в Петрищево Зою схватили. Девушку жестоко пытали, а перед казнью 29 ноября Космодемьянская произнесла свои знаменитые слова: «Сколько нас ни вешайте, но всех не перевешаете, нас 170 миллионов».

Одним из упрёков позднесоветской интеллигенции было то, что советская пропаганда «раскрутила культ Космодемьянской» из рядового эпизода.

С этим трудно поспорить. Репортёр «Правды» Пётр Лидов, автор первого очерка о подвиге Космодемьянской, не раз рассказывал, с чего всё началось. В январе 1942 года он случайно услышал от одного старика рассказ о девушке-диверсантке Тане (Зоя во время допроса так назвала себя), казнённой нем­цами в Петрищеве: «Её вешали, а она всё грозила им...».

Предположим, Лидов мог бы услышать о другой девушке – Вале Волошиной, подруге Зои, служившей в том же диверсионном отряде, которая в тот же самый день попала в плен к немцам в другом селе, всего в 10 километрах от Петрищева. И прошла такой же мученический путь на русскую Голгофу. Только вот история Вали Волошиной долгие годы оставалась неизвестной.

Но это лишь доказывает, что героизм в то время действительно был массовым, а Зоя стала символом десятков тысяч таких же добровольцев-комсомольцев, бесследно сгинувших в фашистских застенках, чтобы мы с вами могли жить в нашей стране.

И это наша вина, что теперь и нам приходится узнавать цену слов «всё для победы».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.