Мрачнее дуче: почему судьба Муссолини ничему не учит нынешних европейских нациков

Если нынешнюю итальянскую премьершу Джорджу Мелони постричь налысо и одеть в черную рубашку, то, полагаю, ее трансформация в Муссолини будет полностью завершена.

По крайней мере, уже сейчас по части воинственности речей нынешняя «дольче дуче» ничем не отличается от оригинального дуче – такая же адская смесь алчности, глупости и непрошибаемой уверенности, что все должно сходить с рук. Наверное, это у европейцев генетическое.

Ведь Муссолини предупреждали все итальянские политики и генералы: нельзя лезть в мировую войну, худо будет. Но нет, Муссолини остался глух к доводам разума, ведь он боялся опоздать на передел мира.

Еще в начале 30-х он решил повоевать в Африке – против Ливии и Абиссинии (ныне Эфиопия) и за вхождение в клуб колониальных держав. Войну итальянцы выиграли, и новая провинция новой Римской империи (именно так видел Италию создатель фашизма) получила название Итальянская Восточная Африка.

Однако с возрождением империи не сложилось: дуче испортил отношения с англичанами, которым очень не нравилось, когда кто-то без их ведома начинает делить африканские территории. И потому итальянские колонии оказались в полной изоляции – все снабжение Абиссинии шло через Средиземное море и Суэцкий канал, которые контролировались англичанами.

Дуче хотел было даже отправить солдат на завоевание Египта, но новоявленного цезаря остановили собственные генералы. Дескать, одно дело – гонять по пустыне племена дикарей, совсем другое – бросить вызов Британской империи.

Но стремление Муссолини оценил Гитлер. Весной 1939 года Берлин и Рим заключили «Стальной пакт» – договор, согласно которому Италия в случае войны Третьего рейха с Британией ударит по британским владениям и перекроет Суэцкий канал.

Однако чем ближе подступала война, тем меньше Муссолини хотелось в нее ввязываться. За несколько дней до нападения немцев на Польшу он вообще заявил о неготовности Италии вступать в войну. И выкатил целый список экономических требований к Германии, по сравнению с которым даже попрошайка Зеленский выглядит скромником.

Но потом дуче увидел, как Гитлер выигрывает. Как капитулировала Польша, как сдались Бельгия, Дания, Голландия и Норвегия. Как пала Франция. И как позорно британская армия бежала из Дюнкерка. И Муссолини вдруг понял, что продешевил. Дескать, Британская империя вот-вот падет, а все ее наследство получит Гитлер. Без него.

– А как же Суэцкий канал?! – в бешенстве рычал дуче.

Больше он не хотел слышать ни советников, ни инстинкт самосохранения. Скорее воевать, иначе эти немцы заберут канал себе!

10 июня 1940 года Муссолини пригласил французского и британского послов, чтобы официально объявить войну. Впрочем, это решение больше застало врасплох самих итальянцев, чем противников. Известно, что более трех десятков торговых кораблей страны в тот момент находились в английских и французских портах, где и были реквизированы.

Но поначалу итальянские военные были полны оптимизма – инициатива в первые дни была целиком на их стороне. Уже 12 июня подводная лодка пустила ко дну британский крейсер «Калипсо», пытавшийся остановить высадку итальянских дивизий в Ливии. Также у берегов Египта были потоплены два танкера с топливом для англичан и одна подлодка.

Но потом фортуна отвернулась от Муссолини. И буквально в течение месяца итальянцы потеряли более десятка подлодок. Катастрофой обернулась и попытка маршем из Ливии захватить Египет. Британцы смогли отбить атаку. Затем к границам Италии были переброшены бомбардировщики английских ВВС, которые стали методично выполнять обещание Черчилля: «Теперь, чтобы поглядеть на руины, итальянцам не надо будет совершать поездки в Помпею».

Тут-то Муссолини и понял, что ввязаться в войну можно легко, а вот выйти из нее бывает очень трудно, а порой и практически невозможно.

Впереди Италию ждал еще Восточный фронт, бесславная гибель 130-тысячного корпуса в заснеженных степях под Сталинградом, крах государства, позорная казнь самого дуче, труп которого был подвешен вниз головой на потеху толпе...

Наверное, стоя у расстрельной стены, Муссолини в свой последний миг не раз проклинал себя за то, что толкнул Италию на бойню. Но готов спорить, что даже ему не удалось бы переубедить нынешнюю европейскую элитку от сползания к войне, потому что европейская жадность и глупость неизлечимы.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.