Клодт нам дан: как немецкий барон украсил Петербург

В Николаевскую эпоху Россия вошла на пике своего могущества. Гигантские территории, скрепленные двумя десятками титулов государя, лежали на двух континентах. Разумеется, это положение не могло не отразиться на внешнем облике всех городов, особенно – столицы.

Гении архитектуры петровских и екатерининских времен Трезини, Ринальди, Растрелли, Казаков, Захаров, Воронихин, Монферран словно ждали того, кто завершит начатое ими оформление Петербурга. И дождались. Великий Карл Иванович Росси явился, чтобы придать городу окончательный вид архитектурной жемчужины Европы. Но одной лишь архитектурой дело ограничиться не могло. Нужны были современные шедевры скульптуры, чтобы город заблистал.

Медный всадник Фальконе, Летний сад с его античными копиями, памятник Петру Великому работы Растрелли у Михайловского замка – этого явно было недостаточно. Нужен был скульптор – художник, новатор, профессионал, который мог бы наполнить Петербург бронзой. И такой нашелся – Петр Карлович Клодт.

Русский аристократ из остзейских немцев, чья семья служила российскому государю по военной части, тоже шел по стопам предков. Родился в Петербурге. Рос в Омске, куда на высокий пост был назначен отец-генерал. Там же увлекся в качестве хобби резьбой по дереву и уже в детские годы удивлял друзей семьи умелым изготовлением резных фигурок.

Поистине аристократическое пристрастие к лошадям и талант к изобразительным искусствам очень быстро сделали его известным в Омском дворянском собрании. Дорога в Академию художеств была ему проложена и первыми опытами в художественном литье.

Скоро вольный слушатель академии Петр Клодт привлек внимание самого императора. Однако это никак не сказалось на карьере скульптора: пришлось сделать еще много миниатюрных лошадок, прежде чем ему был доверен проект оформления скульптурной группы триумфальной арки – Нарвских ворот.

Нарвская застава – глубокая окраина. Рабочая слобода никакой арки, конечно, не получила бы, не будь сквозь нее проложен Петергофский тракт, по которому царская семья ездила в свою летнюю резиденцию.

Появление скачущей колесницы богини Ники над трактом, где впряженные в повозку кони, вопреки традиции, не просто замерли, но были энергично вздыблены, сделало имя Клодта знаменитым.

Николай Павлович покровительствовал художествам и искусствам. В столицах открывались театры и музеи. Невский проспект оформлялся по-царски. Дворцы появились и на другом берегу Фонтанки. Аничков дворец, построенный еще при Елизавете Петровне, был для Николая любимым домом. Ему и приписывают идею оформить мост через Фонтанку четырьмя скульптурными композициями – легендарными «конями Клодта».

Однако родилась она из монаршего недовольства. Поначалу существовал план выставить бронзовых Диоскуров – мифических близнецов Кастора и Поллукса «в двух экземплярах»: у Адмиралтейства на набережной Невы.

Лошади и управляющие ими сиблинги, один из которых, согласно мифу, был смертным, а другой – полубогом, должны были делить простор со львами, катящими каменные шары. Но Николаю показалось такое соседство вычурным. Львов решили оставить. Коней убрать.

В то же время скульптор Демут-Малиновский, вместе с которым Петр Клодт украшал Нарвские ворота, отлил грандиозную скульптурную группу, венчающую арку Главного штаба, и был признан лучшим скульптором России. Звезда Петра Клодта могла закатиться. Но Аничков дворец и новый мост через Фонтанку воззвали.

Первые отлитые кони с братьями Диоскурами вышли настолько восхитительными, что император счел необходимым их немедленно подарить королю Пруссии Фридриху Вильгельму. Бронзовые статуи отправились в Берлин. Царь заказал следующие.

Петр Клодт обнаружил себя не только как талантливый скульптор, но и как новатор в литейном деле и организатор производства. Ему был выделен целый литейный двор в Академии художеств и должность директора.

Николай Павлович был известен своей особой любовью к немецким аристократам на русской службе. Многие слышали от императора фразу, которой он объяснял свое расположение к ним: «Русские служат Отечеству, а немцы служат Нам». «Нам» – это лично Их Императорскому Величеству.

Вторых коней снова угнали. На этот раз их отправили в Неаполь украшать дворец короля обеих Сицилий Фердинанда. Щедрый дар Их Величества Их Величеству.

Только с третьей попытки пара вздыбленных коней и укрощающих их коневодителей заняли места на западной – аристократической – стороне моста. Восточная же получила гипсовые модели.

Окончательно мост оформился несколькими годами позже и стал такой же визитной карточкой Петербурга, как и Зимний дворец, Адмиралтейство, ансамбль Дворцовой площади и Исаакиевский собор.

Теперь о нем. Площадь между Исаакием и Мариинским дворцом пустовала. Пока шло строительство собора, никто и не приглядывался к ней с намерением воздвигнуть монумент. У Невы был великий памятнику Петру Первому работы Фальконе, а позади собора – ничего.

Кончина государя Николая Первого в начале интервенции англо-французских войск в Россию, которую скромно называют Крымской войной, не остановила благоустройства столицы.

Новый царь Александр Николаевич, – рожденный, кстати, в Аничковом дворце и любивший семейную резиденцию, – повелел установить памятник своему отцу. Возводился он по проекту Огюста Монферрана. Имя скульптора не обсуждалось – создать такое совершенное творение, почти невозможное технически, мог только барон Петр Клодт.

Клодт превзошел себя и как скульптор, и как инженер. Конная статуя, держащаяся на двух точках опоры, – это был вызов всему, даже гравитации. И вот в небо на высоком эллиптическом постаменте взметнулся всадник в мундире лейб-гвардии. Самая изящная и самая экспрессивная работа маэстро Клодта.

Конечно, ругали критики и коней, и всадника, и Диоскуров – мол, вычурно, эклектично, слишком броско. Но гений Клодта восторжествовал и затоптал любую критику.

Памятник Ивану Андреевичу Крылову заказали Клодту горожане, собрав деньги самостоятельно. Писателя любили, гордились им, ценили его остроумие и простоту.

Крылов прожил в Петербурге более 60 лет и за это время стал хорошо известен не только как баснописец, но и как живая городская достопримечательность. Таким и изобразил народного поэта Клодт: добрым, простым, немного растерянным и не слишком опрятным. Проявил свой дар анималиста, украсив постамент изображениями животных, не аллегорических, а вполне натуральных – персонажей басен Крылова.

Более полутора века украшает наш Петербург бронзовая симфония Петра Клодта – русского художника и офицера, служившего не столько Им, сколько именно Отечеству.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.