Не МОК иначе: точно ли России стоит возвращаться в олимпийское движение без Новороссии

Министр спорта Михаил Дегтярёв ошарашил общественность. Сказал, что права Олимпийского комитета России (ОКР) в Международном олимпийском комитете (МОК) будут восстановлены в ближайшие два-три месяца. Многие поняли его так: когда это произойдёт, наша страна сможет участвовать в Олимпийских играх «как раньше» – бороться за медали под собственным флагом.

Казалось бы, что может быть лучше, если мы хотим развития отечественного спорта и гордости за свою страну? Однако тут, как в том неприличном анекдоте, есть нюанс.

Министр сообщил, что это восстановление происходит ценой исключения из ОКР региональных комитетов новых регионов – республик и областей Донбасса и Новороссии. Переводим на русский: Россию возьмут обратно на Олимпиаду, но при этом не признают наши исторические земли русскими. Интересно, а Крым в таком раскладе нашим признают? Или тоже нет?

Многие патриоты в связи со сказанным пишут и говорят о Дегтярёве довольно резко. Мне, однако, кажется, что речь должна идти не о личных взглядах и не отдельных высказываниях конкретного министра – при всём уважении он всего лишь крупный функционер и должен действовать в рамках государственной политики. Вопрос должен стоять так: политика-то наша какова?

Тысячу раз сказано: все разговоры о том, что олимпийский спорт вне политики, – это разговоры в пользу бедных. Олимпиады – только и исключительно оружие в большой политике. Именно оружие. Соревнования сборных великих держав между собой – это сублимация войны. Пока футболисты стоят насмерть, защищая свои ворота, и бесстрашно атакуют ворота чужие, пушки молчат. А когда дело доходит до пушек, нет места для футбола между врагами.

Если сборная России едет на Олимпиаду под своим флагом, значит, Олимпиада становится частью глобального урегулирования, нормализации отношений с нашими врагами (ну или хотя бы некоторыми из них), происходит переход от войны к миру. Такой переход, если речь не идёт о безоговорочной капитуляции одной из сторон, – всегда компромисс.

Что же, как объяснил в своё время один американский писатель, признак хорошего компромисса – это когда все остаются недовольны. Но можно ли считать, что непризнание наших земель и наших людей нашими есть условие устраивающего нас компромисса? Вот в чём вопрос.

Насколько мы можем судить, в переговорах с США (мнение нелегитимных властей Украины на самом деле мало кого интересует) Россия настаивает именно на признании «ситуации на земле» и положений нашей конституции. Возможно ли, что эти положения признают, когда речь идёт о гипотетическом прекращении огня и когда американцы говорят о сотрудничестве в Арктике и в области редкоземельных металлов, но игнорируются, когда речь заходит о спорте?

Можно поставить вопрос ещё жёстче: точно ли «большой спорт» так важен для государства, что ради участия в Олимпиаде можно забывать о конституции? О целях СВО? О том, что нам нужна одна победа?

Компромисс с МОК, допустим, достижим (хотя мы отлично знаем, как умеют западные партнёры нарушать свои обязательства). А зачем он нужен, этот компромисс? Ради того, чтобы спортсмены самореализовались? Ради того, чтобы функционеры спортивных федераций освоили выделенные государством деньги?

Нет, конечно, они могут (и даже должны) сказать, что на Олимпиаде отстаивают престиж страны. Но разве престиж страны не зависит от спокойного признания, что наше – это наше? Что в Севастополе, в Мариуполе, в Донецке живут такие же граждане России с такими же правами, в том числе и спортивными, как москвичи, питерцы и хабаровчане?

Вот на эти вопросы не худо бы ответить прежде, чем радоваться возможности возвращения Олимпийского комитета России в МОК.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.