С «Братом» сочетание: почему Музей бомжей в Петербурге может ненадолго стать популярным

Россия входит в пятёрку лидеров по количеству музеев – около пяти с половиной тысяч по стране. Наибольшая концентрация, конечно, в столице. 440 музеев, не считая узковедомственных, учебных заведений, воинских частей и общественных организаций.

Петербург в цифрах отстаёт вдвое – более 200. Но именно там был основан первый музей страны – Кунсткамера.

С тех пор минуло немало лет. Музеи расширились как в номенклатуре, так и в охвате общественных тем.

Сегодня в городе кроме классических художественных, научно-познавательных, литературных и исторических есть музеи курьёзов, теней, иллюзий, фигур… Как не вспомнить о музеях быта и анекдот о широких подоконниках в домах дворянской знати? Знаменитый стул воробьяниновской тёщи... Но не до шуток.

Состоялось открытие Музея бомжей! Большое дело по нынешним временам. Показать и рассказать давнюю историю бомжевания на Руси. От калик перехожих, воспетых в былинах, сект бегунского толка до советских бичей и бомжей 90-х.

Туристы, посещающие Петербург, – люди благополучные по определению. Тут всё дорого. Музеи в том числе. Поглазеть на экспозицию, в которой представлено чужое убожество, будет приятно. Наверное, так думают создатели музея.

Странники, – конечно, изящный подход к снаряду. Ведь не их именем назван новый музей. Бомж – гвоздь программы. Его обиталище, привычки, исторический костюм, аромат – центральная часть. Можно ознакомиться вкратце с рационом, культурным фоном, насладиться зрелищем страдания и погладить себя по пузу удовлетворенно. Может быть, напутствовать отпрыска оригинальным: «Вот смотри, будешь плохо учиться…» Словом, просветительская вещь.

Почему Питер? Да потому. Уж больно городская среда располагает: дворы-колодцы, решётки, переполненные урны и толстый слой присохшей или жидкой грязи, ещё прошлогодней, равномерно покрывающей тротуары и мостовые. Подтёки на бледно-жёлтых стенах домов, в которых квартиры стоят по цене дворцов. И при этом – гастрономический рай модных ресторанов, изобилие витрин, подсветка дворцов и особняков. Контраст.

Контрапункт как мелодия для двоих – прошлого и настоящего. В лужах отражаются жёлтые окна, в которых по-блоковски смеются над прохожими хозяева фабрик.

А если контраст и так есть, его можно и усилить. Тем более когда есть культурная основа – любимая всей страной сага Алексея Балабанова «Брат». 90-е и «бандитский Петербург» стали визитной карточкой города благодаря кинематографу последних 35 лет. Герой Данила ходит и бегает между захламлёнными помойками и осыпающимися фасадами, постреливая по-македонски влево-вправо.

Коммуналки, кособокий трамвай, выщербленные дороги – артефакты эпохи первичного накопления капитала. Есть они и сегодня. С ними стараются поквитаться бюджетные организации и риелторы – разойтись краями.

Но аура города, созданная киноплёнкой, остаётся в памяти зрителя. На Смоленское лютеранское кладбище ходят поклонники Данилы, чтобы символически «раздавить банку» на месте посиделок героя с бомжами – реконструировать сцену перед несанкционированным захоронением тел бандитов. Дом на углу 17-й линии и набережной реки Смоленки фотографируют на новые телефоны.

И будто бы нет других интересов и ничем более не любезен наш Петербург народу, как только бомжовой эстетикой и кринжовой историей Данилы.

Коммерческий успех музею не гарантирую, но полагаю, что интерес, на который рассчитывают устроители этого аттракциона, будет достаточным. Во всяком случае какое-то время.

Как житель города я бы, конечно, хотел, чтобы культурные учреждения делали акцент на успехах и достижениях, а не теребили царапины периода упадка и не склоняли любознательного посетителя к сентиментальному сопереживанию приюту убогого.

Лучше бы гости обратили свои взоры немного выше пояса обречённости бедолаг, пострадавших от циничного времени. Грешно смеяться над этой жесточайшей и совсем нешуточной страницей жизни. А кроме насмешек и надругательства я, увы, ничего не жду от новой музейной площадки.

Хотел бы я ошибаться? Нет. Пусть будет именно аттракцион – «животное именуемое кот», как одна из проделок Хаджи Насреддина. Пусть людям покажут за деньги их жизнь наизнанку. Пусть гид расскажет о нравах и ухищрениях, о чёрных риелторах, подкупленных нотариусах и паспортистках, лишающих горожан квартир в переделе 90-х.

В шутливой форме с прибаутками пусть повествует о замерзающих в нешуточные морозы на улицах неприкаянных и обездоленных. О палёной отравленной водке, которой спаивали до бессознательного состояния ленинградцев, не сумевших вписаться в рынок. О том, как город погрузился в чёрный мрак улиц разбитых фонарей, детской беспризорности, проституции, попрошайничества. Обо всем том, что предшествовало появлению со стороны деревни Чмаровки в городе молодого человека без милицейской фуражки, но с боевым опытом и неразборчивым отношением к убийству.

Но ведь не скажут. Замнут для ясности. Тем более что истории эти хорошо знакомы и жителям других городов России, прошедших через войну 90-х. Войну против них, выживших чудом. Не опустившихся и преодолевших. Перешагнувших через потери. Развивающихся в сытые нулевые, благополучных.

Пусть отметят для себя, сколько судеб было исковеркано. И рассмеются, если смогут. Ведь «деньги плочены» за билет. Надо развлекаться.

А вообще-то, в Петербурге более двухсот музеев, аналогов которым в стране и мире нет. И можно найти себе развлечение более нравственное и развивающее, чем пнуть ногой чью-то несчастную судьбу.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.