Одно «но» в кино: как СССР упустил шанс построить свой Голливуд

Ровно 90 лет назад, 21 февраля 1935 года, в Москве с показа фильма «Чапаев» открылся I Международный кинофестиваль – наш ответ Муссолини.

Дело в том, что именно итальянский диктатор, любивший повторять знаменитые ленинские слова о «кино – важнейшем из искусств», и придумал провести в 1932 году в Венеции первый конкурс среди лучших фильмов мира.

На следующий фестиваль в 1934 году в программу были включены и несколько советских фильмов – «Весёлые ребята», «Гроза», «Три песни о Ленине». И надо сказать, наше кино зашло итальянцам – все ленты были отмечены различными наградами.

Идею Муссолини решили взять на вооружение. И провести в Москве свой собственный фестиваль.

Причём фильмов в стране тогда действительно снималось немало. В том же 1935 году на экраны вышли и полнометражный мультфильм «Новый Гулливер» Александра Птушко, использовавшего новую для того времени технику комбинированных съёмок, и триумфальный «Авиамарш» Михаила Кауфмана, и «Юность Максима» Григория Козинцева и Леонида Трауберга – приключенческое кино по мотивам биографии дипломата и наркома Максима Литвина, и «Крестьяне» Фридриха Эрмлера (настоящий триллер о коллективизации и кулаках-вредителях), и военный боевик «Лётчики» Юрия Райзмана.

Самыми же кассовыми картинами были представители лёгких жанров – мелодрама «Частная жизнь Петра Виноградова» Александра Мачерета и кинокомедия «Горячие денёчки» Александра Зархи и Иосифа Хейфица.

Не хватало лишь одного – программного хита. Не очередной плакатной агитки о героях революции, но берущего за душу фильма, объясняющего иностранцам всё и сразу за нашу страну, чтоб было понятно, что большевики выиграли гражданскую войну у всего мира вовсе не потому, что они были сверхчеловеками без страха и упрёка, и не потому, что были фанатиками борьбы за самое передовое в мире учение. Нет, но только потому, что за ними пошли простые мужики – все эти деревенские хитрованы, не верящие ни в какие красивые сказки о светлом будущем, но увидевшие в революции шанс ухватить судьбу за хвост.

И тут кто-то вспомнил, что Анна Фурманова – вдова комиссара 25-й дивизии Дмитрия Фурманова, носилась по Москве с идеей снять кино о жизни погибшего комдива Василия Чапаева, о котором её покойный супруг написал весьма посредственный роман.

Фурманова даже подготовила сценарий – пошлый и картонный, как набор речовок «синеблузников».

Сталину идея понравилась – восхвалять не командный состав, а командиров среднего звена. В итоге сценарий отдали режиссёрам Сергею и Георгию Васильевым (не братьям, но однофамильцам), которые о гражданской войне знали не понаслышке – тот же Сергей Васильев командовал эскадроном.

И Васильевы сняли совершенно не парадный фильм. Его Чапаев – это не былинный богатырь и не профессиональный твердокаменный революционер, а простоватый мужичок и вчерашний фельдфебель царской армии, который абсолютно не соответствовал общепринятому советскому образу положительного героя.

Так, Чапаев с первых минут фильма конфликтует с пришлым комиссаром Фурмановым о том, кто главнее в его дивизии, чапаевские бойцы открыто грабят мирное население, а потом и поднимают бунт против своего командира. Такие противоречивые красные появились на экране впервые – именно поэтому в комдива поверили все.

И в самое сердце бил неожиданно трагический финал, который долго зрители не могли простить режиссёрам: нет, Чапай не погиб! Чапай обязательно выплыл, просто его не заметили.

«Чапаев» стал открытием Московского фестиваля, затмив собой все 26 кинофильмов из девяти стран мира (в кинофестивале приняли участие США, Франция, Великобритания, Венгрия, Италия, Китай, Польша, Чехословакия).

Кстати, вторую премию получил французский режиссёр Рене Клер за фильм «Последний миллиардер» – пародийный памфлет на аристократию Монако. Третью – компания Уолта Диснея «за художественные мультипликационные фильмы, являющиеся высоким образцом мастерства».

Увы, но второго кинофестиваля уже не было. Дело в том, что Муссолини решил проводить их в Венеции раз в два года, – дескать, если делать это каждый год, то киношники просто не успеют снять новые фильмы. Московский фестиваль по этой причине тоже решили проводить дважды в год.

Причём на волне успеха мирового проката советских фильмов председатель Главного управления кинофотопромышленности Борис Шумяцкий даже решил построить Киногород в Крыму – эдакий «Советский Голливуд», который бы выпускал более двухсот фильмов в год.

Но в 1937 году в СССР настали совсем иные времена. Шумяцкий был снят с должности, а потом и арестован. Вскоре он был расстрелян на полигоне Коммунарка.

Нарком Литвин, курировавший фестиваль, и режиссёр Сергей Эйзенштейн в то время оказались в опале. Их не арестовывали, но и работать не давали, – к примеру, съёмки фильма Эйзенштейна «Бежин луг» были запрещены. Режиссёры рангом пониже – тот же Пудовкин или Довженко – старались не высовываться.

Словом, с фестивалем решили повременить – до самого 1956 года, когда о нём вспомнила новый министр культуры СССР Екатерина Фурцева.

Как назло, в том же 1937 году в Венеции решили проводить кинофестивали ежегодно.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.