Логистика подсказывает: почему мы сможем дойти до Киева, если захотим

Мой коллега по ТВ, абсолютно гражданский человек, в разговоре на стандартные околофронтовые темы однажды выдвинул крайне спорный тезис. По его словам, взятие Киева (если до него дойдёт) будет очень сложной и кровавой операцией. А сил у России, мол, на неё нет. И это утверждение теперь проговаривается раз за разом блогерами, аналитиками, комментаторами и прочими людьми, которые от передовой, как правило, безумно далеки.

Дескать, у ВС РФ сейчас нет сил ни на что и «заморозка по фронту» – дело очень даже позитивное. Вероятно, эти разговоры связаны со сменой дискурса в одной заокеанской стране.

Вопрос, однако, не в том, закончится ли СВО, потому что в Вашингтоне кому-то этого захотелось. И даже не в расчёте наступательных возможностей нашей армии – не думаю, что кто-то из околовоенных блогеров и осинтеров (специалистов в области разведки по открытым источникам) может её здраво оценить.

Дело в некоторых факторах, на которые стоит обратить внимание, если вы рассуждаете о возможном или невозможном взятии Киева. Для того чтобы нам о них говорить, придётся сначала ненадолго вернуться в прошлое – во времена Первой мировой.

109 лет назад началась военная операция, которая в историю вошла как Верденская мясорубка. Сейчас Верден – крохотный городок на северо-востоке Франции, но тогда возле него проходил Западный фронт, по разные стороны которого стояли французские и немецкие подразделения. На момент начала мясорубки с каждой стороны находилось чуть более миллиона человек, но превосходство было на стороне немцев.

После мощнейшей артподготовки немецкая пехота двинулась вперёд и за сутки смогла продавить противника на два километра. Чтобы компенсировать перевес в живой силе, с других участков фронта французы за неделю перебросили 190 тысяч солдат, а также 25 тысяч тонн боеприпасов и провианта. Стало понятно, что прорыва, который запланировало немецкое командование, не будет: сражение затянулось и началась полноценная война на истощение.

Спустя без малого год французы отбросили немецкие войска. Не столько благодаря каким-то своим успехам, а во многом благодаря продвижению русской армии, ослабившей противника. Согласно опубликованной информации, под Верденом с каждой стороны погибло более 300 тысяч человек.

Но интересно здесь даже не то, кто вышел победителем из схватки, а то, почему Верденская мясорубка вообще стала возможной.

Ответов на этот вопрос много. Использовать настолько массовые армии появилась возможность благодаря совершенствованию методов управления и средств связи, благодаря появлению сухих пайков для обеспечения ими личного состава и так далее. А ещё – благодаря логистике. Чтобы за неделю перебросить груз и 190 тысяч человек с других участков, французы использовали шесть тысяч грузовиков.

Во времена войны 1812 года такую скорость и организованность нельзя было представить. Армии передвигались в темпе не самого прыткого пешехода, а грузы везли на запряжённых лошадьми повозках. В Россию вторглось около 600 тысяч человек, а покинуло её, по разным версиям, от семи до 20 тысяч французов. Как мы помним, не последним фактором в данном случае стала именно скорость движения – исход наполеоновской армии был очень долгим, а оттого тяжёлым и кровавым.

Все войны имеют свою специфику, однако логика ускорившейся логистики говорит нам, что на одну точку можно перебрасывать бесчисленное количество подкреплений, перешагивая через огромное количество жертв. В Ржевской мясорубке, по описаниям её участников, приходилось наступать по «трупным полям». В боях подо Ржевом с советской стороны было ранено, погибло и пропало более миллиона человек.

Свои такие сражения уже записаны и в историю СВО. Взять ту же Бахмутскую мясорубку. Она была не столь масштабна, как две предыдущие: согласно опубликованным данным, в ней погибло порядка 40 тысяч человек с нашей стороны и неизвестное количество солдат противника. По официальным заверениям представителей Запада, безвозвратные потери ВСУ в разы меньше российских, однако верится в это с трудом.

Логистика сейчас быстрее, чем когда-либо, следовательно, забрасывать «мясом» противника можно почти бесконечно. И командование ВСУ этим занимается с переменным успехом. Кажется, про взятие Песков писали, что русские ведут такой плотный огонь, что на ЛБС в среднем люди находятся всего несколько часов, после чего либо получают травму, либо погибают.

Из этого следует логичный вопрос: что означают новости о взятых русскими сёлах, которые приходят из разных точек боевого соприкосновения? Это значит, что у украинцев уже на исходе то «мясо», которым нас надо забрасывать.

Нет, противостояние не заканчивается, но если у противника нет «скрытого козыря» в виде десятка полнокровных бригад, что ждут своего часа и не используются на линии боевого соприкосновения, то к тому моменту, как мы дойдём до Киева (или даже просто освободим Донбасс), оборонять украинскую столицу будет просто некому.

Всё, что может быть переброшено в Донбасс, можно по щелчку пальцев перебросить в Донбасс. А когда всё подкрепление там останется, взятие Киева будет идти весьма спокойным путём – без сопротивления и тотального разрушения. Новой мясорубкой он не станет, ведь там будет некого рубить.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.