Шляхта где попало: какое отношение польские нацики имеют к Празднику Весны и Труда

Вряд ли польские националисты, которые 1 мая 1890 года вывели более 10 тысяч рабочих Варшавы на первую в Российской империи первомайскую демонстрацию, могли бы себе представить, что станут основателями русской традиции Первомая – Праздника Весны и Труда.

Кстати, довольно бессмысленное название для жителя XIX столетия, особенно для рабочего и выходца из крестьянской среды. Вот окончание сбора урожая – это да, настоящий праздник рабочего человека. Но кто же из людей простого сословия в здравом уме будет отмечать начало нового года этой бесконечной каторги?

Бессмысленным набором слов было бы и прежнее – коммунистическое – название Первомая: День международной солидарности трудящихся.

Меньше всего в Варшаве хотели солидаризоваться с «братьями по классу», тем более из России или той же Германии. Единственное, что тогда интересовало организаторов демонстрации, – это создание независимой Польши.

Парадокс же в том, что никогда еще в истории экономика Привислинского края (так тогда именовались земли бывшего Царства Польского) не развивалась такими ударными темпами, как в составе Российской империи. Да, после жестокого восстания 1863 года в привислинских губерниях были урезаны многие политические права польской автономии, зато взамен государь Александр II приказал расширить для поляков права экономические – подчас даже в ущерб всей остальной империи. И вскоре Царство Польское по уровню промышленного производства заняло третье место после Москвы и Петербурга.

На долю польских предприятий приходилось более 50% высокотехнологичных по меркам позапрошлого века товаров, производившихся в Российской империи. А также более 40% каменного угля, четвертая часть стального проката и текстильных товаров. В Варшаве как грибы после дождя росли банки и финансовые учреждения.

Но чем больше росло благосостояние населения, тем сильнее звучали голоса националистов из Союза польских рабочих, игравших на самых простых чувствах великопольского шовинизма.

Даже сугубо экономические требования рабочих (типа введения восьмичасового рабочего дня) сопровождались политическими лозунгами о восстановлении Польши в границах столетней давности.

Именно Союзу польских рабочих принадлежала идея провести стачку 1 мая – вовсе не в память о расстреле рабочих в Чикаго на площади Хеймаркет в 1886 году (сколько тогда за Западе было таких расстрелов?), но в честь грядущего 100-летия Конституции Речи Посполитой, провозглашенной в начале мая 1791-го на последнем варшавском сейме.

Это событие и послужило началом очередной кровавой смуты среди польской шляхты, закончившейся три года спустя закономерным развалом Польши и разделом ее территорий между Россией, Австрией и Пруссией.

Многотысячная демонстрация рабочих оставила такое впечатление у либералов в России, что уже через год первомайская стачка с демонстрацией прошла и в столице империи – в районе Путиловской верфи. В знак солидарности с поляками.

Тогда это было модно среди русских либералов – по любому поводу поддерживать «угнетенных» империей поляков, которым не давали возможности устроить очередную резню между «чистокровными» и «нечистокровными» шляхтичами.

А потом о поляках постепенно забыли, в российских городах стали устраивать маевки в знак солидарности с рабочими всего мира.

Потом и про солидарность забыли. Да и кому лет 30 назад пришло бы в голову солидаризоваться с рабочими Европы, которые получали больше наших директоров?

Так что сегодня Первомай отмечают просто так – как открытие шашлычного и дачного сезонов. Ну и конечно, в память о тех временах, когда слова «защита прав трудящихся» что-то значили и для самих трудящихся.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.