Радиоактивный фонд: какой урок молодым может дать история Ройзмана*

В последние дни Евгений Ройзман*, который казался забытым персонажем, дважды попал в заголовки новостей.

Во-первых, после внеочередного съезда Союза писателей России он вдруг подал заявление о выходе из него. Для многих это, наверное, было поводом узнать, что он там вообще состоял. 

Но это были семечки. А вот вторая новость гораздо серьёзнее: благотворительный «Фонд Ройзмана» стал объектом судебного разбирательства, которое ничего хорошего самому политику не сулит.

Благотворительность – это неплохая «моральная крыша». Вы вот человека ругаете, а он людям помогает, детей спасает. Как писали классики, «дети – это святое». Но Главное управление Минюста по Свердловской области считает, что деньги фонда расходовались не на заявленные цели, и требует его ликвидации через суд.

Вообще-то, сам Евгений Вадимович в этом фонде формально деньгами не распоряжается, числясь лишь основателем и волонтёром. Однако мы знаем, насколько реальное положение дел может быть далеко от формального. И закрытие фонда станет для бывшего мэра Екатеринбурга ещё одним поражением. 

Однако у меня нет злорадства по этому поводу. Мне даже немного жаль, что Ройзман и государство так и не поняли друг друга.

Екатеринбург – город непростой. Может быть, самый непростой в России. Неудивительно, что одним из его символов в последние десятилетия стал такой неоднозначный человек, как Ройзман.

Свет и тень в его судьбе ходили рядом. Фонд «Город без наркотиков», в создании которого он участвовал, стал в своё время лучом света на фоне неумолимого распространения наркомании. Но со временем начали появляться мрачные истории о методах, которыми пользовался Ройзман.

«Город без наркотиков» до сих пор существует, но давно уже не имеет отношения к политику. В помещении, где содержались то ли пациенты, то ли узники, сегодня находится замечательное культурное пространство «Фонд». А рядом стоящее здание занимает созданный Ройзманом музей «Невьянская икона». Говорят, интересный музей, только мне в него ходить не советовали: мол, вызывают сомнение способы, которыми владелец добывал экспонаты.

Конечно, Ройзман – человек колоритный, разносторонний, витальный. Когда он был главой города, его борьба с губернатором – вроде бы обычное дело для российской политики – была осложнена любовным треугольником, и это уже напоминало не административное бодание, а средневековую междоусобицу. Романтика, одним словом.

На сайте благотворительного фонда Евгений Ройзман обозначен как «филантроп и историк». А ещё певица Юта поёт песни на его стихи, и вот как жизнь повернулась: она вдохновляет бойцов, а он выступает против СВО, порой в грязноватой форме. 

Таких людей Лев Гумилёв назвал субпассионариями. Вроде бы всё при них – талант, воля, харизма. Одно плохо: стараются они в этой жизни прежде всего для себя, ради своей власти, славы, авторитета, а в государстве видят досадную помеху.

Лучшим временем для субпассионариев были 90-е, когда люди предприимчивые и не стеснённые моральными ограничениями становились банкирами, лидерами партий, медиамагнатами. 

К этому пиршеству Ройзман немного опоздал, даже с учётом того, что на Урале лихие 90-е подзадержались. Наступило время, когда надо было встраиваться в систему, а этого он и ему подобные не сумели или не захотели. 

Однако в России, за исключением редких смутных эпох, противостояние своевольной личности и системы всегда оканчивается в пользу последней. «Порядок бьёт класс» – это не только принцип русской цивилизации, но и условие её выживания. Тот, кто этого не понимает, загоняет себя в жизненный тупик. В этом трагедия способных людей, которые сегодня оказались в роли иноагентов и обозлились на свою страну. 

А на страну злиться не надо. И самоутверждаться за её счёт не надо. Надо любить её и служить ей. И если Ройзману уже поздно меняться, то новое поколение незаурядных русских людей может извлечь из его судьбы полезный урок.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

*Признан Минюстом РФ иностранным агентом.