Смотрел на зад: почему Канны не приняли фильм Серебренникова о Лимонове
О прохладной оценке ленты беглого режиссёра – обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Картина «Лимонов, баллада об Эдичке» показана на французском кинофестивале и встречена равнодушно. Нам Канны по фигу, но всё же приятно наблюдать раскол во вражьем стане.
Мы заранее предсказывали гомосексуальный оттенок этой ленты и прохладный её приём на Западе. Убеждения Лимонова, пусть борца с кремлёвской властью, пусть «совершившего каминг-аут», никак не могут быть приняты адептами демократической религии.
И вот один вдохновляемый этой религией критик теперь пишет, что даже британский актёр и открытый педераст Бен Уишоу не смог спасти историю Серебренникова, а ведь англичанин «довольно разносторонний, хорошо игравший психически неуравновешенных и жестоких персонажей».
И вторит ему другой критик: «Серебренников, влюблённый в позу бунтаря, которую принял Лимонов, не особо интересуется, против чего тот бунтовал, и принимает внешние атрибуты за суть».
Действительно, беда беглого режиссёра Серебренникова в том, что его любимая «ориентация» застит ему глаза. Весь мир он видит сквозь призму своей девиации. Как герой фильма «Интервью с вампиром», который, увидев мир другим, перестал понимать очевидные для нормального человека вещи.
У либеральной общественности Лимонов – ненавистный имперский радикал, а у Серебренникова из головы нейдёт совокупление с негром из романа «Это я, Эдичка». А когда у маньяка стояк – пиши пропало.
Лимонов – личность слишком разносторонняя для такой трактовки. У него послужной список цветист, все роли перепробовал, все амплуа областного театра драмы и комедии в своей жизни переиграл. Да так качественно, что всякий раз без остатка растворялся в герое. Станиславский бы кипятком плакал.
А потом Лимонов увлекался чем-то другим и о предыдущей своей жизни старался не вспоминать. И не правил по истечении времени своих романов, считая их историческими артефактами. Дескать, сочинил сие Лимонов № 5, который в представленное верил, а ныне перед вами уже Лимонов № 12, и он совсем другой.
Слишком сложной и неоднозначной для Серебренникова фигурой был затейливый Эдуард Вениаминович Савенко. И творить из него картонное голубое чучело может только тот, кто ничегошеньки не понимает в колбасных обрезках и лимонных корках.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
