Буквы в плену у цифры: что не так в устройстве нашей литературы

Недавно в Госдуме состоялось совещание писателей. Явившись по приглашению, я увидел сравнительно небольшой зал, битком набитый. Обсуждали «повышение социального статуса писателя», а проще говоря – что государство должно сделать, чтобы ему жилось сытнее и спокойнее.

Например, признать писательство профессией, чтобы за годы творческих исканий можно было начислять пенсионные баллы. Или ввести региональные надбавки к гонорарам. В общем, много вкусного можно предложить, если подумать.

Я сначала оживился: а вдруг и мне что-то перепадёт? Всё-таки девять книжек выпустил, кое-какие премии имею. Но потом одёрнул себя: не фантазируй, ты же даже не член никакого творческого союза.

А вокруг явно одни члены – настоящие писатели с корочками. И если где-то писателям будут раздавать материальные блага, то первыми в очереди окажутся секретари и председатели писательских организаций, потом рядовые писатели, а твоё место...

Пытаясь понять, где моё место в очереди, я поинтересовался, как у нас обстоят дела с союзами писателей.

Помнится, в перестройку люди изумлялись: в СП СССР целых десять тысяч писателей, а читать нечего. Из этого поголовья на Россию приходилась половина. Потом страна распалась, единый СП последовал за ней, и в итоге к нынешнему моменту у нас есть четыре «реестровых» писсоюза (общей численностью порядка 13 000 человек), которые входят в Ассоциацию писателей и издателей России (АСПИР), и ещё как минимум столько же «нереестровых», как бы самодеятельных. То есть писателей у нас стало в разы больше, чем при советской власти, а читают их в разы меньше.

Крупнее всех Союз писателей России. В нём состоит порядка 8000 членов. Ради интереса я посмотрел списки его региональных организаций. Положим, никого из литераторов, к примеру, Республики Коми я не знаю, но московских знать должен. В списках по Москве и области – больше тысячи членов, однако мне знакомы лишь около двадцати фамилий. Из них наиболее известен стране Михаил Гуцериев – миллиардер и поэт-песенник.

Я не могу понять, что может заставить человека вступить в такой союз. Он смотрит на список ноунеймов и думает: «Я хочу быть одним из вас»? И когда такие писатели обращаются за поддержкой к государству, оно вправе спросить: я что, вас всех подкормить должно? А если не всех, то по какому принципу вас сортировать?

Впрочем, у столичного жителя есть альтернатива – Союз писателей Москвы (СПМ). Это ещё 2000 светлых голов. Вот в их списках знакомых имён много, беда только, что это союз либеральный, от СВО нос воротит и делает вид, что в стране и в литературе ничего не происходит.

Примерно ту же позицию занимает и АСПИР. Его руководство ведёт себя как дворецкий в особняке, из которого уехали хозяева: смотрит, чтобы ничего не пропало и ничего нового не появилось, вернутся хозяева – и вот, пожалуйста, всё на месте, всё как было. Так что в своей бурной деятельности эта организация всячески избегает тему СВО.

Вот такая дилемма: с одной стороны – бедноватый талантами СПР, который выпускает массу патриотических книжек, компрометирующих выраженные в них идеи как уровнем текстов, так и полиграфическим оформлением, с другой – бойкие либералы, в упор не видящие самых горячих сегодняшних тем и до сих пор норовящие протащить в печать какую-нибудь однополую клубничку.

Но проблема неадекватности институций этим не исчерпывается. Скандальнее всего то, что литература у нас исключена из состава культуры и курирует её не Минкульт, а Минцифры. Между тем чиновники Минцифры от осмысленного управления литературой отказываются, видя в ней только книжный бизнес.

В результате даже те литературные проекты, которые государство поддерживает скудной копеечкой, зачастую отдаются на откуп людям, ничего хорошего об этом государстве не думающим. После начала СВО многим авторам был закрыт доступ в журналы, издательства, на фестивали только на том основании, что они поддерживают свою страну. То есть цензура в стране есть, но она – вот парадокс – антигосударственная.

Скептики пожимают плечами: ну отдадите вы литературу Минкульту, и что изменится? Мне кажется, это даёт шанс выстроить литературную политику как часть политики общекультурной, то есть на тех ценностях, которыми сегодня живёт страна. Авось и возродится русская литература как воспитательница и утешительница народной души, а не халявщица на фуршетах.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.