Трудности с переводом: почему Карлсону нелегко было слушать Путина

Во время двухчасового разговора с нашим президентом американский журналист явно чувствовал себя не в своей тарелке. Не привык он приходить на интервью и выслушивать целые лекции.

Мы с американцами вообще очень разные с точки зрения культуры диалога. Русский общается так, будто выступает в тяжёлом весе. А они соревнуются в лёгком. Чарльз Диккенс отмечал, что Америка создана Богом для того, чтобы опошлить Вселенную.

Помните финальный эпизод в «Убить Билла» нелюбимого мной Тарантино? Там герой конструирует глубокое логико-философское построение на основе комиксов про Бэтмена и Человека-паука. И всё у них примерно так.

Вспомнился ещё малоизвестный фильм Джеймса Понсольдта «Конец тура». Там приезжает репортёр (тоже брать интервью) к большому писателю, живому классику американской литературы. И вроде бы драма, в кадре одни разговоры, серьёзное кино. Только из диалогов выясняется, что вершина искусства для обоих интеллектуалов – игра Брюса Уиллиса в «Крепком орешке».

И да, эти американские диалоги, конечно, по-своему стильные. Рубленые фразы, простые образы. Пристальное внимание к бытовым мелочам типа вкуса пепси.

Лёгкая философия быта, чрезвычайно соблазнительная для русского уха со времён Хемингуэя. Отсюда у нас и бесчисленные подражатели – от Василия Аксёнова до Гришковца и стендаперов.

А какие важные проблемы в этих стильных беседах обсуждаются. Например: как научиться жить без телевизора? (Вариант «читать книги» почему-то даже не рассматривается). Или что-нибудь крайне наблюдательное про тёлок.

Да нет в этой американщине никакой глубины. Одни плоские разговоры на поверку. Всё бы им в экраны таращиться, попкорном давиться, не знать об окружающем мире «ничего лишнего».

И при этом – обязательно учить жизни весь мир. С высоты своей кромешной безграмотности.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.