Жалко Шарикова: как мы полюбили «Собачье сердце»
Произведённый картиной эффект вспоминает обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Дивную ленту Владимира Бортко по повести Михаила Булгакова впервые показали советским телезрителям 20 ноября 1988 года.
Мало кто тогда успел прочитать сочинение Булгакова, оно долго не издавалось.
С сюжетом многие ознакомились впервые. И начались горячие споры между условными красными и белыми, причём высоко оценили «Собачье сердце» оба лагеря.
Одни увидели в картине подтверждение собственного превосходства над «чернью». Другие радовались изображению эпохи раннего СССР – злому, но не особенно. Третьих впечатлил комиссар Швондер – так вот в ком, оказывается, заключалось зло. Сыграл его Роман Карцев.
Но центральной, конечно, была фигура Шарикова. Он сразу превратился в имя нарицательное. Шариковым стали обзывать каждого встречного и поперечного. Особенно доставалось политику-коммунисту Виктору Анпилову, внешне похожему на артиста Толоконникова, исполнившего роль у Бортко.
Владимира Толоконникова, которого до «Собачьего сердца» знали только в его родной Алма-Ате, на премьере обходила стороной вся прогрессивная тусовка. Провинциал несчастный, да ещё Шариков.
Меж тем история Булгакова, перенесённая на экран убеждённым коммунистом Бортко, – о том, как один высокоумный профессор решил ускорить прогресс и создать из неподходящего материала «авангард человечества».
По сути, если вдуматься, жалко-то доверчивого Шарика, не по своей воле, за кружок краковской колбасы вовлечённого в скверный эксперимент.
Да, он превратился в мерзость, но виноват в произошедшем не он, а любимец публики Преображенский (Евгений Евстигнеев). Целый класс Преображенских, которые сами потом ужаснулись содеянному. И многие сами же поплатились жизнями.
Лента эта бессмертна настолько, насколько вообще может быть нетленной игровая кинопродукция. В любом случае на наш век и век наших детей её хватит.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
