Выбитый Козырев*: зачем сбежавший продюсер выдумывает фронду музыкантов

Бывший главред, бывший телеведущий, бывший продюсер дал интервью бывшему журналисту. Уличное, скамеечное. Снимать студию стало не по карману.

Говорили о Мишиных знакомствах, связях – разумеется, бывших. Оба участника изображали представителей белоэмигрантских кругов.

Формирование эмигрантского гетто, существующего на подачки от сомнительных организаций и беглых жуликов, – характерная черта изменений, которые переживает Россия. Среди мигрантов последних лет есть известные люди. В России прошлого им было хорошо. Творили что хотели. Гребли лопатой средства. Мелькали в прессе. Что-то значили. Чем-то рулили.

И вот остались не у дел. Значит, что-то такое произошло, что им стало в России настоящего плохо. Какая-то революция в сознании вытолкнула этих пройдох.

Или, наоборот, изменения, которым они служили и на которых рассчитывали нажиться, в России не случились. Рухнули надежды встать у руля и продолжить карнавал на правах распорядителей при новых хозяевах.

Михаил Натанович Козырев – типичный представитель олигархического медиалакейства девяностых. Уральский парень, выученный в Калифорнии за счёт ловких менял борисабрамычей эффективным практикам манипуляции общественным вкусом, натасканный на растление масс в промышленных масштабах, был поставлен на ведущие позиции на ресурсах, принадлежащих олигархам и их западным покровителям.

Использовать такое положение, кроме основной задачи – идеологического подрыва, – разрешено было и в целях личного обогащения. Составлять фейковые рейтинги и чарты в музыкальных эфирах, проталкивать одних, затыкать других: кручу-верчу, хорошо живу.

Но как теория без практики мертва, так и продюсер без музыкального материала – нуль. Козырев, оказавшийся в эмиграции, вероятно, рассчитывал на целый вал рок-н-ролльщиков, которые, как и он, ломанутся на хлеба, обещанные западными кураторами. Только вышло иначе.

Оказалось, что организаторских способностей и талантов, которые в России прошлого обеспечивали безбедную старость, недостаточно, чтобы припевать на Западе. Да и рванули туда не самые перспективные музыканты. По большей части – отработанные, квёлые, сдувшиеся.

Ну Максим Череззабороногузадерищенко – перекрестившийся в украинца Покровский*. Ну пергаментный старец Макар*, новообращённый израильский пенсионер. Грузный БГ* – усталый и обветшалый. Крохи. На таких не наживёшься.

Вот и придумывает располневший на нездоровом питании Козырев себе сонм исполнителей, которые якобы готовы бросить «пасмурную Москву» и присоединиться к нему в дальнем европейском углу. Вступить в кружок чтения Торы в ожидании возвращения к сытой и весёлой жизни.

Заклинания не срабатывают. Не едут артисты в Мишин круг. Не пишут писем.

И Миша сочиняет свою реальность. В ней он не лакей западной русофобской пропаганды, а борец с путинской. Вот сейчас поднимет отяжелевший таз со скамейки в скверике и пойдёт на баррикаду, собранную из хлама прошлого. Взмахнёт семафорным флажком своим – те сбегутся. «Все сбежались – я сбежался. Все кричали – я кричал».

Ведь и с ним так случилось. Жил-поживал сын скрипача, копил состояние, обустраивал гнездо, купался в лучах. И вдруг бах – позвала его изменчивая птица в революцию. Знакомая история. Только сто лет назад бежали другие. Бежали офицеры, чьи погоны были сорваны решением Керенских, дамы, чьи салоны были разорены братвой-морячками в июле 1917-го. И многие мечтали вернуться.

Многие из многих вернулись. Каялись. Притирались к новой России. Не все прижились. Но и гибель была им не так страшна, как жизнь на тараканьих бегах.

Сегодняшние бегуны сами устраивают соревнования насекомых. Ползают по скамейкам скверов, протирают белые «польта» в арендованных залах самодеятельных конгрессов. Ищут заработков друг на друге.

А большая жизнь осталась здесь, у нас. Большие вызовы, большие изменения, большие перспективы и огромная работа, требующая жара сердец и напряжения мышц и мозгов.

Сколько всего недоделанного или испорченного оставили после себя беглые бывшие. Сколько придётся за ними выметать. Сколько изгрызенного и источенного ими нужно починить. И всем этим заниматься нам, потому что это наша страна. Мы не можем отъехать и переждать в скверике, пока здесь происходят будоражащие долгожданные процессы, от которых нас отговаривали радиоголоса.

«Россия изменилась», – говорит Козырев. Да, угадал. Изменилась, потому что не могла больше терпеть возню истёршихся своими шкурками друг об друга. Пусть сидят на лавочке, греются в лучах заходящего западного светила, изрядно потускневшего. Их время истекло.

*Признан иноагентом в РФ.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.