Показали дуло: что Россия потеряла из-за расстрела парламента в 1993-м

Ровно 30 лет назад – 3 октября 1993 года – страна встала на грань гражданской войны из-за конфликта ветвей власти. Политический кризис завершился победой президента Ельцина над взбунтовавшимся парламентом – к великому сожалению.

А что было бы, если бы Борис Ельцин тогда проиграл? Вы скажете: «Опять сослагательное наклонение». А как оценивать исторические события, если не взвешивать другие варианты?

Ельцин висел на волоске. Ещё в декабре 1992 года депутаты приняли поправку в Конституцию, запрещающую президенту под угрозой автоматического импичмента распускать парламент. Россия, по сути, стала парламентской республикой, но осенью 1993-го депутаты не смогли защитить своей победы.

Представим, что 3 октября всё сложилось иначе. Генерал Макашов поднимает армию против президента-узурпатора, танки стреляют не по Белому дому, а по башням Кремля, уничтожая очаги сопротивления. Ельцин арестован и заключён в «Лефортово», а президентские полномочия исполняет вставший на сторону парламента вице-президент Александр Руцкой.

А дальше депутаты под руководством председателя парламента Руслана Хасбулатова либо упраздняют пост президента, либо делают его декоративным – как, предположим, в Германии. Полномочия исполнительной власти переходят к правительству, которое подконтрольно законодателям. Всё – как в Европе, где после выборов формируются коалиционные правительства.

Увы, в России начала девяностых такая модель попросту не прижилась бы – цветы парламентской демократии не растут на руинах империй.

Закон истории неумолим: парламент, выступающий в роли тарана для прежнего режима, всегда гибнет вместе с ним. Можно вспомнить о печальной участи Учредительного собрания или о Долгом парламенте английского Карла. Или о разгоне Национального собрания после Французской революции, когда Мюрат скомандовал гренадёрам: «Вышвырните-ка мне всю эту публику вон».

Победи тогда парламент – и наши граждане через пару месяцев восстали бы против «бесконечной говорильни» и требовали бы «твёрдой рукой навести порядок» в стране, которая в 1993 году подошла к черте банкротства. Финансовых резервов в казне не хватало даже на оплату фрахта судов с зерном из Канады, не говоря про оплату самого зерна.

И на место Ельцина пришёл бы новый диктатор. А затем он, скорее всего, продолжил бы ельцинский курс на приватизацию и экономические реформы. По той причине, что иного выхода в то время у правительства не было. Единственной надеждой Минфина на пополнение бюджета была приватизация.

Это сейчас говорят, что парламент, противостоящий узурпатору Ельцину, сплошь состоял из патриотов (или «коммуно-фашистов», как их обзывали в газетах). Но это неправда.

Ведь эти самые депутаты в 1990 году и выбрали Бориса Ельцина своим председателем, а затем учредили специально для него пост президента страны. Именно тот Верховный Совет одобрил и курс правительства Гайдара, и приватизацию.

И, кстати, ещё в 1992 году Ельцин и Хасбулатов были друзьями. Поссорились они из-за распределения портфелей в правительстве.

Поэтому я не исключаю, что даже генерал Альберт Макашов, ставший в те дни пугалом для либералов, возьми он только власть, вынужден был бы перековаться из пламенного коммуниста в строителя капитализма.

Почему же я теперь сожалею о том, что тогда победил Ельцин, а не парламент? Есть ли разница для нас нынешних?

Есть, и огромная.

Ельцин ради власти пошёл на преступление. И пролил кровь, которая наложила отпечаток на всё оставшееся время его правления.

Вспоминается знаковое интервью Чубайса. «Отец российской приватизации» признался, что реформаторы не обращали внимания на её криминальный ход – дескать, у них была высшая цель вырастить класс собственников и помешать коммунистическому реваншу. Да и на фоне октября 1993 года этот криминал – такой в сущности пустяк.

Стоит ли удивляться, что с таким же пренебрежением к закону и морали либералы решали в девяностые годы и другие проблемы страны.

Поэтому сегодня, окажись я в 1993 году, – пошёл бы к Дому правительства, присоединившись к людям, вставшим на защиту закона и парламента. Даже понимая, что исторически он обречён.

Потому что беззаконие не может становиться нормой жизни. И закон не может попираться даже ради самых благих целей.

При этом и тогдашние оппоненты Ельцина – не мои герои. В отношении политиков я вообще не питаю больших иллюзий.

Но с победившим парламентом Россия, может быть, быстрее и легче переболела бы заразой либерализма и встала на путь возвращения к нормальности.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.