Слава Малиновки: Михаилу Пуговкину сегодня 100 лет

Не «исполнилось бы», а исполняется, потому что он с нами и, не сомневаюсь, будет здесь ещё долго.

Человек-легенда, человек-история. По нему, как по спилу могучего дерева, можно отсчитывать «годовые кольца» бытия отечества и русского кинематографа.

Из бедных крестьян. Три класса образования. Пошёл на войну добровольцем. Отец и оба брата с неё не вернулись. В августе 1942-го был тяжело ранен. Ногу хотели отрезать. Буквально в последний момент помог товарищ Сталин экстренной телеграммой по госпиталям с приказом отставить повальные ампутации. Эскулапы взяли под козырёк и ногу спасли.

Потом по доносу упекли в воркутинский лагерь его мать, и уже Пуговкин написал товарищу Сталину. Мать вернули.

Снимался всегда и везде. Кажется, нет ни одного фильма, где бы он не мелькнул, да так, что запомнился бесповоротно. В основном роли доставались острохарактерные: комедийные или обличительные. Он же мог больше. Мог играть всё.

Притом был глубоко верующим человеком. Говорят, ему долго не давали звание народного артиста потому, что отказывался вступать в партию.

Без благословения набожной маменьки, дожившей до десятого десятка, он не соглашался ни на какие роли. Гайдай, скрестив пальцы и затаив дыхание, ждал несколько недель, чтобы определиться с отцом Фёдором из «12 стульев». Добро было получено.

Сама собою возникает параллель с Савелием Крамаровым. Оба как бы комики с «протокольными» физиономиями, всенародно любимы, фанатичные мамины сыновья. Оба были тихо, но ревностно религиозны. Один – православный, другой – иудей.

Однако диапазон Пуговкина заметно шире. В отличие от Крамарова, он даже играл изредка серьёзные роли. Колючий урка Сафрон Ложкин в «Деле «пёстрых» или практически он же, только на двадцать лет старше, Степан Мельник из «Визита к Минотавру». Или генерал Грановский в «Без особого риска».

Внешние данные Пуговкина, однако, располагали к ролям комедийным, куражу, бурлеску, оперетте. А он тому и не сопротивлялся.

И всё у него получалось бесподобно. Уникальная органика. Вспомните только сонные со страха глаза кинорежиссёра Карпа Савельевича Якина, у которого вся его убогая жизнь пронеслась перед зенками, когда царь Грозный занёс над ним меч средневекового правосудия. Такое сыграть трудно. Он мог легко. Сонный от страха – меткое наблюдение, кажется, ещё Ильфа с Петровым.

В 1991 году со смертью империи Михаил Пуговкин переехал в Ялту. В Крым был влюблён. В 1999 году вернулся в Москву, где прожил ещё без малого десять лет.

Похоронен на Ваганьковском кладбище, согласно последней воле, рядом со своим молодым другом Александром Абдуловым, который много помогал ему в последний период и сам зачем-то опередил старика на полгода.

Как говорится, судьба играет человеком. А человек играет в кино.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.