До ворот поворот: почему за Триумфальную арку в Москве мы должны сказать спасибо Гагарину

Мало кто знает, но появлением Триумфальной арки на Кутузовском проспекте Москва обязана первому космонавту планеты Юрию Гагарину. Выступая в самом начале декабря 1965 года на VIII съезде ЦК ВЛКСМ, Юрий Алексеевич затронул тему военно-патриотического воспитания молодежи. И неожиданно резко прошелся по власти:

«В Москве была снята и не восстановлена Триумфальная арка 1812 года, был разрушен храм Христа Спасителя, построенный на деньги, собранные по всей стране, в честь победы над Наполеоном. Неужели название этого памятника затмило его патриотическую сущность? Я бы мог продолжить перечень жертв варварского отношения к памятникам прошлого. Примеров таких, к сожалению, много».

Что ж, заявить про варварство с трибуны Кремля в присутствии первых лиц – это было сильно.

Рассказывали, что сидевший в президиуме генсек Леонид Брежнев только крякнул и проворчал – дескать, Гагарин есть Гагарин. Если просит восстановить, значит, надо восстановить. И уже 10 декабря 1965 года Совет Министров СССР принял Постановление № 1059 «О восстановлении Триумфальной арки Отечественной войны 1812 года в г. Москве».

Конечно, Гагарин вспомнил про нее не просто так.

Еще накануне 1962 года ЦК КПСС и Совмин приняли постановление об увековечении 150-летия победы в Отечественной войне 1812 года, согласно которому на Кутузовском проспекте были открыты музеи «Бородинская панорама» и «Кутузовская изба в Филях». Также должны были построить и некий монумент Кутузову. Но не успели. И перенесли планы на следующий юбилей.

Тогда в Моссовете и вспомнили о том, что когда-то у Белорусского вокзала стояла Триумфальная арка, построенная по проекту самого Осипа Бове. Но в 1935 году был принят новый Генплан Москвы. Город должен был стать мировой «красной столицей», то есть «витриной» социализма во всем мире и воплощением утопического «города Солнца».

Поэтому все «старье», не вписывающееся в концепцию «красной столицы», безжалостно уничтожалось. Были снесены Красные ворота и Сухарева башня, старинные стены Китай-города и кварталы Зарядья, взорван храм Христа Спасителя и тысячи других церквей. Триумфальную арку, правда, сначала пообещали построить в другом месте, поэтому все бронзовые скульптуры и чугунные горельефы отвезли на хранение в закрытый Донской монастырь.

Но потом о своем обещании в Кремле благополучно забыли. Во время войны практически все скульптуры и чугунные колонны были переплавлены на металл – кроме шестерки лошадей, запряженных в колесницу Славы, которые стояли во дворе обители.

И тут Моссовет задался вопросом: как напомнить руководству страны о нереализованных намерениях? И тогда его председатель Владимир Промыслов и попросил помощи у Гагарина. Тот, по воспоминаниям летчика-космонавта Алексея Леонова, и сам был неравнодушен к истории войны 1812 года: собирал и пел старинные народные песни, гордился, что его предки, крестьяне смоленского села Клушино, партизанили против французов. Еще часто рассказывал, что его школа в Гжатске располагалась в том самом доме, где несколько дней была ставка Кутузова.

И конечно, Гагарин был рад участвовать в восстановлении исторической памяти России. Тем более в те годы власти (со времен «Ленинградского дела» против «великорусских шовинистов») проводили откровенно антирусскую экономическую политику. Советские республики – особенно в Закавказье и Прибалтике – строили свой местечковый «коммунизм» за счет грабежа ресурсов РСФСР, одновременно сочиняя мифы о вечно пьяных и ленивых русских, не умеющих работать.

И только Гагарин мог открыто заявить о варварском отношении к русскому наследию, не опасаясь обвинений в шовинизме.

Вот что подумалось, пока я это писал: а кто сегодня из народных любимцев занимается восстановлением исторической русской памяти в стране? Кто из них готов рискнуть положением и карьерой ради народа?

Или я слишком многого хочу, если даже первому космонавту планеты не удалось переломить тот советский тренд русофобии?

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.