Богатырь-пересмешник: чем нам дорог Алексей Константинович Толстой

Разветвленный род Толстых в нашей истории славен полнотой физического существования – жизнелюбием, страстностью, своенравием. Что ни Толстой, то герой былины.

Между Львом Толстым, пахавшим землю, как Микула Селянинович, и Федором Толстым, прозванным Американцем, главным дуэлянтом пушкинской эпохи, которого можно уподобить Соловью-разбойнику, Алексей Константинович Толстой занимает место Ильи Муромца. Силу он имел невиданную, гнул подковы и мог завязать узлом кочергу.

Кажется, он и сам был согласен с таким сравнением, потому что в своей знаменитой балладе он явно говорит не только о «дедушке Илье», но и о себе: «Двор мне, княже, твой не диво, не пиров держусь».

Монарший двор ему и в самом деле был знаком очень хорошо, но царедворцем он так и не стал. У него была иная роль.

В детстве он по большому блату (рекомендация самого Василия Жуковского) был приставлен к наследнику престола в качестве «товарища для игр» и дружил с ним всю жизнь, в том числе и тогда, когда его приятель Саша вырос и сделался императором Александром II.

Наилучшая позиция для того, чтобы «истину царям с улыбкой говорить», причем не только в форме едкой стихотворной сатиры. Толстому ничего не стоило заступиться перед императором за такого государственного преступника, как Николай Чернышевский.

Для читательской аудитории А. К. Толстой всегда находился в тени двух своих младших литературных однофамильцев, да и написал значительно меньше них: его полное собрание сочинений было издано всего лишь в пяти томах. Однако при этом он не просто попробовал себя в различных жанрах, но и остался в них востребованным и незаменимым.

В отечественной поэзии его можно назвать одним из самых виртуозных версификаторов. На что же Толстой употребил свое мастерство? На вещи весьма полезные.

Во-первых, это исторические баллады, одна из которых, «Илья Муромец», была упомянута выше. Во-вторых, стихотворные тексты для более чем 70 романсов, написанных ведущими русскими композиторами. «Средь шумного бала», «Колокольчики мои» – это А. К. Толстой. В-третьих, сатирические стихотворения, до сих пор не теряющие своей остроты, такие как «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева».

Знатный, сильный, уверенный Алексей Константинович мог себе позволить литературную клоунаду. И он вполне реализовался в качестве трикстера, войдя вместе с тремя братьями Жемчужниковыми в коллектив авторов Козьмы Пруткова.

Вот уж люди повеселились на полтора века вперед, придумав самого цитируемого в русской истории «виртуала», золотой стандарт пересмешника, на который равнялись и обэриуты, и авторы 16-й полосы «Литературной газеты».

Примечательно, что от имени Козьмы Пруткова Толстой писал пародии в том числе и на собственные «серьезные» стихи.

А. К. Толстой не выпекал прозу кирпич за кирпичом, но единственный написанный им роман «Князь Серебряный» до сих пор считается замечательным чтением для подростков, ничуть не хуже книг Дюма.

И три его исторические пьесы все еще интересны современным театрам. Вспомним, что Московский художественный театр начинался не с «Чайки», изображенной на его занавесе, а с толстовского «Царя Федора Иоанновича».

За что бы ни брался этот весельчак, все у него получалось легко. Переводы Шенье, Гейне, Байрона? Пожалуйста. Стихи по-немецки? Сколько угодно. Проза по-французски? За милую душу.

«Двух станов не боец», – говорил он о себе. В эпоху великих реформ, на которую пришлись основные годы его творчества, быть внепартийным человеком было очень сложно. Но ему это удавалось. Он подвергал сомнению всякий идейный уклон, проверяя все веяния своего века исключительно здравым смыслом. А умер почти как рок-звезда – от передоза одного популярного в то время лекарства.

Невозможно не упомянуть об одном замечательном совпадении: как и Лев Толстой, Алексей Константинович тоже был женат на Софье Андреевне – правда, не Берс, а Миллер.

После смерти мужа она содержала один из главных литературных салонов в Петербурге, еще долго оставаясь в центре российской интеллектуальной жизни, причем не только по праву радушной хозяйки, но и в качестве незаурядной собеседницы – достаточно сказать, что она знала 14 языков.

А вот детей у них в браке с Алексеем Константиновичем не было, иначе их потомки были бы в современной жизни столь же заметны, как и потомки двух других Толстых-писателей.

Остались тем не менее тексты, которые забвению не подлежат.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.