Приштина во языцех: как Сербская церковь попала в ловушку в Косове

Сербская православная церковь (СПЦ) официально опровергла информацию о том, что патриарх Порфирий и епископ Бачский Ириней ведут тайные переговоры с властями Косова о подписании «основополагающего» соглашения между СПЦ и Косовской Республикой.

Сообщения СМИ о таких переговорах церковные иерархи назвали выдумками и клеветой, а также попытками «дестабилизировать сербский народ в Косове». Иначе говоря, косовары якобы хотели обмануть Сербскую церковь и сербский народ, но это у них не вышло.

К слову, предполагаемый договор между СПЦ и косовским государством, текст которого распространили медиа, предусматривал полную свободу Церкви в Косове и Метохии, а также возможность регистрации юрлица и оформления на него всей исторической недвижимости Сербского патриархата на этой территории. И вот теперь СПЦ, годами рассказывающая всему миру о притеснениях православных, нарушении прав верующих в Косове и о том, как варвары-албанцы разрушают косовские святыни, публично отказалась от того, чего столько лет требовала.

В этом сюжете – вся трагедия современного сербского православия.

Почему Сербская церковь поспешила отказаться от этих, пусть даже гипотетических, предложений? Потому что «Косово – это Сербия» («Косово је Србија»). Эту фразу повторяют в Сербской православной церкви, точно так же как в Грузинской повторяют: Apkhazeti Sakartvelo aris («Абхазия – это Грузия»).

Важно понимать: это для них сегодня аксиома. Это то, что просто не обсуждается. Поэтому никакого «независимого Косова», с которым можно заключать соглашение, для СПЦ быть не может.

Для сербского духовенства нынешние власти Косова – просто «разбойничьи кланы» и «оккупационные режимы». С ними, как с террористами, нельзя вести переговоры.

Обе древние Церкви – и Сербская, и Грузинская – не могут смириться с утратой исторических территорий, которые считают «частью своего сердца». И это очень понятно. Проблема же, однако, в другом. У обеих Церквей, как и у папы римского, нет своих «дивизий», чтобы что-то изменить. При этом лозунг столетней давности о том, что «Церковь вне политики», давно устарел.

Иначе говоря, вся церковная иерархия сегодня загнана в очень жесткие рамки и должна поддерживать тот или иной политический дискурс. В частности, Сербская церковь тесно связана с теми, кто никогда и ни при каких условиях не смирится с утратой Косова.

Именно из этой позиции вырос косовский церковный тупик.

В современном Косове православных христиан чуть больше 2%. В результате кровавого конфликта между албанцами-мусульманами и православными сербами почти все сербы бежали из этого некогда православного края. Фактически сегодня это мусульманская страна (согласно переписи 2024 года, 93,49% населения непризнанного государства исповедуют ислам). Поэтому Косово стремительно застраивается мечетями.

Бо́льшую часть православного наследия Косова составляют сегодня руины. С 1999 года, по разным данным, до 150 сербских храмов и монастырей были сожжены, взорваны или разрушены албанцами. То, что осталось, требует реставрации, ремонта и колоссальных финансовых вложений (какие-то средства приходят по линии РФ, но их явно недостаточно).

Квинтэссенция трагедии – собор Христа Спасителя в центре Приштины. В отличие от многих других, это здание не историческое, храм был сооружен в 1990-е годы и так и не был достроен до конца. Крест над его куполом водрузили перед самым началом бомбардировок 1999 года.

Теперь косовские албанцы спорят, что делать с этим зданием: снести или открыть в нем «Музей страданий косовских албанцев». Потому что для них это не дом Божий, а просто «символ правления Милошевича». И в конце концов, в Приштине теперь больше нет верующих, которые бы туда ходили.

Проблема в том, что православных сербов в Косове почти нет, а албанцам-мусульманам все вышеперечисленное не нужно.

Впрочем, в последние годы появились и новые тенденции.

Во-первых, «закрепившись» на земле, косовские власти постепенно начинают осознавать, какие бесценные сокровища мировой культуры попали им в руки.

Во-вторых, косоварам становится ясно, что евроинтеграция для мусульманского государства крайне затруднена и христианская идентичность в ЕС более престижна и более перспективна.

В-третьих, в среде национальной интеллигенции и местных реконструкторов набирает силу «движение за возвращение», то есть стремление к доисламской, христианской культуре древних албанцев.

Здесь как нельзя кстати подоспели археологи. Недавние раскопки в Ульпиане близ Приштины, которые Косово проводило на средства ЕС, привели к открытию христианской базилики VI века с уникальными мозаиками. Косовары тут же заговорили о «нашей богатой истории», «нашей древней цивилизации» и о том, что «ранние албанцы, возможно, были христианами».

Впрочем, все это вовсе не означает, что Сербскую церковь теперь ждут в Косове с распростертыми объятиями. Скорее наоборот. В подтверждение своей «возвращенной» христианской идентичности косовские власти теперь активно продвигают проект под названием «Косовская православная церковь».

Глава этой неканонической (то есть не признанной в мировом сообществе православных церквей) структуры – «архиепископ»-албанец Никола Джуфка. Пламенный патриот, проводящий свои «богослужения» на албанском языке на фоне флагов Армии освобождения Косова.

Сербская иерархия возмущается действиями Джуфки, называет его «клоуном», «бандитом» и «раскольником». Но нынешнему населению Косова такой религиозный лидер, судя по всему, более понятен, чем митрополит Рашко-Призренский Феодосий. Последний, с точки зрения СПЦ, до сих пор является официальным главой православных региона, но, с точки зрения властей Косова, он представитель враждебного государства и его «фашиствующей» Церкви.

«Мы стоим рядом с нашим народом, разделяя его радости и невзгоды», – повторяют сербские иерархи, которые, несмотря на все трудности, приезжают в Косово. Но проблема Сербской церкви в Косове в том, что ее паства – это только люди сербской национальности. Албанцы – чуждое и враждебное ей население, «варвары», «дикари». Поэтому в изменившейся реальности такой Церкви там просто нет места.

История с фейковым соглашением между СПЦ и Косовской Республикой, судя по всему, была разыграна косовскими властями с одной лишь целью: чтобы Сербская патриархия официально отказалась от такого соглашения. Собственно, это она и сделала, тем самым развязав руки косовским албанцам в вопросах государственно-конфессиональной политики и дальнейшего продвижения своего «архиепископа с автоматом» в качестве национального символа.

Этот сюжет – история о том, что в войне двух национализмов победивших не бывает.

СПЦ, по сути, в очередной раз дала понять, что она – Церковь исключительно сербского народа, к которому нынешние косовары не относятся. То есть большая часть населения Косова не интересует ее и не рассматривается ею даже как потенциальный объект миссии.

Ясно, что косовары, со своей стороны, в результате только продолжат укрепляться в формуле, произнесенной их премьером Альбином Курти: «Для нас религии приходили и уходили, но мы все еще здесь».

Иными словами, для современной идентичности жителей Косова вера и религия теперь просто не являются приоритетом.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.