Свора своих: почему нашим иноагентам так легко дался патриотизм в Израиле
О том, как правильное место все расставляет по местам, – обозреватель «Абзаца» Роман Носиков.
Мы – оставшиеся, сросшиеся с Россией люди, довольно иронично провожали тех, кто решил удрать до того, как нас накажут, а заодно могут и по ним попасть.
Мы слушали их бравурные речи о том, как невероятно они смелы, что убежали, как мы трусливы, что остались. Про то, как они бежали в мир и свободу, а мы застряли в рабстве и войне.
Мы улыбались им вслед. Почти никто из нас не крутил отъезжающим во след песню «Дорожная» ВИА «Ленинград». Наверное, потому что мы тоже чувствовали торжественность момента.
Это наше расставание было действительно судьбоносно.
Потом жизни наши складывались по-разному. Мы жертвовали на СВО, они – на ВСУ. Мы терпели кривляния рынка автопрома и зигзаги процентов на ипотеку. Они – плевки в лицо от новых соседей за то, что русские.
Но так было не везде. Было одно место, где беглецов приняли как своих, потому что они и были своими. Израиль.
И вот там – на Святой земле – мы увидели еще одно чудо. Нет, не чудо превращения голубей мира, вылетевших из России, в ястребов с могендовидами в глазах.
Галкин*, который писклявым жеманным голоском рычит пророчества о победе Израиля, – это не чудо. Это фарс. Это просто продолжение клоунады.
Чудо должно удивлять, а мы не удивились тому, что мы просто были для них чужими.
Чудо – это когда у четы Макаревичей* мобилизуют автомобиль для нужд армии, а чета относится к этому спокойно, смиренно и даже с некоторой гордостью – они тоже несут часть тягот войны и выполняют свой гражданский долг. Они могут честно смотреть в глаза согражданам.
Мы никогда не могли рассчитывать на такое поведение от них. Попробуй мы что-то у них мобилизовать – на нас бы понеслись реки помоев. Да что там мобилизовать? Просто посметь причинить малейшее неудобство.
Например, начать репетировать парад и перекрывать для этого улицы. Сколько было бы вони про наш «милитаризм», про «устаревшие символы», про то, как лучше было бы все эти ракеты раздать пенсионерам.
Или молебен. Или крестный ход.
Все это немедленно было бы изобличено как проявления нашей порочной натуры, порочности страны и культуры.
И вот человек оказывается среди по-настоящему своих, в своей стране и превращается из брюзги и вонючки во вполне приличную личность. В то, чем мы хотели видеть его у нас тут, среди тех, кто дал ему жизнь, культуру, образование, деньги и любовь публики.
Мы-то думали, что если они с нами живут в одной стране, если их деды и наши воевали в одной войне, если нас учили одни учителя на одних книгах, то мы свои. Мы друг за друга. А на самом деле никакими своими мы не были.
Они просто делали нам одолжение, позволяя себя обслуживать. Не более.
Мы не народ для них. Мы – обслуга. И поэтому мы не можем ничего у них мобилизовать, ничего праздновать, никому молиться. Ничего от них требовать.
Теперь они среди тех, кого готовы признать равными им людьми, народом с интересами, судьбой и достоинством. Они на своем месте.
Не все, конечно. Многие при первых признаках «шухера» побежали из «победоносного львиноподобного Израиля» в Европу, чтобы гордиться новой родиной оттуда.
То есть людьми они не желают быть вообще нигде. Нет такого интереса.
Но вот какой вопрос меня мучает: ведь для всех тех, через кого они у нас в России харчевались, они же свои? Так ведь? Эти люди же не уехали. Они по-прежнему сидят на федеральных каналах, в администрациях и министерствах.
А мы этим людям – кто?
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
*Признаны Минюстом РФ иностранными агентами.
