Громкий Донбасс: чем хорош сериал «Ополченский романс»
О появившейся на платформах киноновинке – обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
На экраны державы вышел игровой сериал «Ополченский романс» о событиях в Донбассе, о том, как всё это начиналось и продолжается. О совершенно разных людях, выбравших по той или иной причине тот или другой путь, ту или иную сторону баррикад или же бегство от «этого вот всего».
Первый и главный вопрос, когда речь заходит о любых произведениях, так или иначе связанных с темой российско-украинского противостояния, звучит просто: конъюнктура это или от чистого сердца?
На конъюнктуру не похоже. Авторы явно не прохиндеи – подошли серьёзно, кажется, верят самим себе и стараются нам не врать. Не врать – не означает буквальной натуралистической достоверности, хотя старание в этом направлении имеется – снято явно на натуре, но в первую очередь гарантирует правду художественного образа. Правда художественного образа – когда веришь.
Но главное даже не это, а первичные признаки: актёры известные, но снято откровенно за три копейки, на коленке – явно не из бездонного госфинансирования, а если и из него, то казна отчего-то поскупилась – и это, увы, видно.
Первая реакция – выключить, больно похоже на совсем уж кустарное произведение, но неожиданно для самого себя осекаешься. А потом засасывает – и оторваться уже сложно. Однако всякий раз кажется, что на бумаге оно смотрится существенно лучше, чем на экране.
Снято по свежей книжке военных рассказов Захара Прилепина, которая и дала название «Ополченский романс».
Вновь, как у автора принято, чистилище. Война – это такая жизнь, заметил однажды Прилепин. К смерти надо относиться проще, цинично прибавил он. Оправившись от шока, через силу соглашаешься с чёрным каламбуристом. К несчастью, дожили мы и до таких вот времён.
Можно пойти и дальше: смерть – это такая жизнь. По сути – да. Жизнь – это такая вот смерть. Опять верно. Кажется, прозаик чувствует от безрассудно-летальной фактуры выписанного им бытования своеобразный кураж. Оно и понятно – вышел же из шинели Лимонова.
«На крыше их машины сидел ангел, легко постукивая босыми пятками о лобовуху. Его потные кудрявые волосы развевались на ветру. Вид у него был, как у ополченцев: слегка придурковатый. Иногда он разбрасывал – словно для объятия – руки и наслаждался тем, как воздух проносится сквозь его тело». Он ведь ещё и мистик, этот Прилепин. А для кино это ой как славно.
Занудные реалисты обычно быстро сдуваются, выспренно текут в крови и грязи по раз и навсегда заданным ими же обстоятельствам, а читателю и зрителю становится скучно.
Мистики, фантазёры и идеалисты – выше и занятнее. Они умеют смотреть на приземлённое и страшное со стороны, пусть даже, как наш автор, непосредственно и участвуют в происходящем. И могут вычленять главное, ключевое, метафизическое.
В данном случае, похоже, получилось. Если не всё, то многое. Во всяком случае, мне как зрителю было интересно, а как диванного обывателя – скупое, почти любительское зрелище даже захватило. Путь не обижаются на меня за цинизм лежебоки, непосредственные участники и жертвы событий.
Задача ленты ведь и состояла в вовлечении таких, как я, в происходящее уже целое десятилетие. Происходящее не где-то там, а у нас. И это вот «у нас» я и почувствовал.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
