«Тарантина» маслом: почему «Анора» – это очень банальное кино
По поводу выхода на отечественных онлайн-платформах американской поделки – обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
На российских стриминговых платформах стали крутить «Анору» Шона Бейкера, ту, что взяла «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах. Трагикомедию с «русским следом». Теперь каждый желающий у нас в стране совершенно легально может с ней ознакомиться, а её создатели – получить законный русский гонорар.
В прошлом году мы на «Абзаце» уже писали об этом «шедевре», но, кажется, стоит добавить ещё несколько слов.
С русской стороны роли в картине исполнили Марк Эйдельштейн, Юра Борисов, Дарья Екамасова и Алексей Серебряков. Там, собственно, никакой другой стороны и нет. Ещё, правда, армянская присутствует. Вспомогательная.
Действие происходит в Штатах, поначалу в Бруклине. Героиня – молодая бордельная шлюха, на которой неожиданно женится сын русского олигарха по имени, разумеется, Иван. Родители оболтуса, узнав о случившемся, приезжают в Нью-Йорк, чтобы во всём разобраться и пресечь.
Два часа 18 минут. Никаких визуальных откровений или сюжетных новшеств. Всё вполне тривиально по форме.
Перематываешь первый час, где показан непрекращающийся сексуальный отрыв отпрыска безжалостного русского магната с упомянутой шалавой (у которой, кстати, тоже русские корни имеются, ибо зовут её Анора Михеева, но по виду скорее итальянка или еврейка), – и попадаешь в совершеннейшую «тарантину», где бандюки-недотёпы, да ещё и больше чем наполовину по численности армяне, пытаются найти этого самого обдолбанного, слетевшего с катушек Ваню Захарова, по виду тоже чистокровного еврея, что является уже чистейшей правдой (играет его Марик Эйдельштейн), чтобы аннулировать его позорную женитьбу в Лас-Вегасе на заморской шляндре, которая, разумеется, ему не пара. Затем вывезти обормота в Москву и встроить наконец в папенькин бизнес-шмизнес, а то замаял уже безобразничать и деньги спускать на шлюх и вещества.
В итоге нанятые для этого дела армяне и русский попадают в разного рода прикольные и убойные ситуации строго в районах обитания русскоязычной диаспоры – в чёрном юморе всё того же Тарантино, – чтобы уберечь наследника от сделанного им опрометчивого решения. Вернее, решение это отменить.
Шляндру они возят с собой – без неё развод не подпишешь, – а она к ним проникается даже определённым сочувствием, то ли как к социально близким, то ли в соответствии со стокгольмским синдромом.
Если перетерпеть утомительные совокупления первой части и бесконечный мат в течение всей ленты, можно дождаться прикольно-душещипательного – в стиле опять же Тарантино – финала, где два потерянных и истерзанных сердца от полнейшей безысходности сливаются гениталиями воедино в салоне видавшего виды авто.
Она – отвергнутая мерзкими русскими богатеями наивная невеста. А начиналась-то история практически как в «Красотке» с Джулией Робертс и Ричардом Гиром. И шлюха, чистая душа, во всё это поверила. Куприн ещё в своей «Яме» отмечал патологическую склонность проституток к приторным и пошлым мечтаниям.
Он – одинокий беспризорник, непонятно как оказавшийся когда-то на чужбине, единственный русский член (понимайте как хотите) армянской группировки в исполнении Юрика Борисова, по фильму – Игорёк, уже отставленный, ибо задание выполнено: девка, получив десятку тысяч зелени откупного, насильно разведена и выкинута навсегда на обочину жизни. Выкинут за ненадобностью и он. А Игорёк – единственный, кто ей по-настоящему сочувствовал. Вот после долгой ругани два одиночества, понимаешь, и совокупились.
Конец фильма, титры. Что же в сухом остатке?
Глазами иноземца, а именно на него фильм и рассчитан, видим мы тут одно лишь ёрничество в отношении самих себя. Как мы, к примеру, потешаемся над какими-нибудь… этнос придумайте сами. Паноптикум, зоопарк, террариум. Бытие наше с точки зрения тамошних аборигенов на порядок хуже бытия киношных итальянских мафиози. Те у Копполы или Леоне показаны стильно, и сами по себе стильные, и музыка опять же от Морриконе. Пусть и чужаки, но почти свои. Такими, кстати, Коппола с Леоне и стремились показать соплеменников – с попыткой заразить зрителя своим этническим куражом. И, кстати, это у них получалось.
Но тут – совершенно другое. Попробуй там поиздеваться так над негром или индейцем. Или евреем даже. Вот русские и стали наконец белому господину полезны. Над нами можно.
Основная мысль: как же задрали эти мигранты, кем бы они ни были! Ксенофобское по сути кино. Русофобское, если точно. Конечно, один как бы нормальный русский там всё же имеется, но всё равно ведь бандит. Он в глазах зрителя и искупает грехи других – истинных – бандитов, что обитают, конечно же, в России. Финал в слезах и соплях. Жестокий романс. За что только «пальмовая ветка» – непонятно. Впрочем, как раз понятно. Оторвались они от души. Своего рода манифест.
«Нашим» вот только совсем не стыдно было почему-то во всём этом участвовать.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
