Сибирские «врата в ад»: Тобольская «крытка» – самая жестокая тюрьма СССР, которая ломала даже воров в законе
Современный Тобольск манит туристов не только величественным белокаменным кремлем. У многих гостей города едва ли не первым возникает необычный вопрос: как попасть в тюрьму. Речь не о криминале и не о свидании с заключенным. Люди стремятся в одноименный музей, который с 2012 года распахнул свои мрачные ворота для посетителей. Это не просто старая тюрьма, а легендарная «крытка» – последний круг тюремного ада СССР, где ломали даже самых стойких. Сегодня сюда водят экскурсии, но когда-то об этом месте с опаской шептались даже самые опасные преступники и авторитеты, называя его не иначе как сибирским адом.
Филиал преисподней
На излете советской эпохи по всей необъятной стране существовало около 10 особых тюрем, на сленге именуемых крытками. Это были учреждения закрытого режима, куда отправляли либо отъявленных рецидивистов, совершивших тягчайшие преступления, либо тех, кто в обычных колониях систематически срывал порядок.
Среди этих мрачных заведений Тобольская «крытка» занимала особое место наравне со Златоустовской. Попасть сюда считалось страшнейшим наказанием, знаком безысходности. Те, кто проходил через ее жернова, либо окончательно ломались, либо закалялись до состояния бесчувственной стали.
Тюрьма была устроена с циничной эффективностью. Два рабочих корпуса, рассчитанные на 400 человек каждый, и один – спецкорпус, вмещавший 300 душ. В рабочих корпусах, как ни парадоксально, условия были относительно сносные: камеры просторнее, надзор не столь жесткий. Камеры здесь делились на «хорошие» и «плохие». Из «хороших» заключенных выводили на работу общим строем, из «плохих» – отдельно и под усиленной охраной.
Но истинный ужас таился в спецкорпусе. Сюда свозили особо опасных преступников, отказников от работы и всех без исключения воров в законе. Корпус представлял собой лабиринт из примерно 50 пятиместных камер, такого же количества двухместных и одиночных. Права обитателей спецкорпуса были сведены к жалкому минимуму: короткая прогулка в тесном дворике-колодце и баня раз в 10 дней – вот и все «удовольствия». За порядком и распределением по камерам следили оперативные работники, чья воля здесь была законом.
Система уничтожения личности
Однако даже не скудный паек, теснота и отсутствие света пугали больше всего. Подлинный кошмар Тобольской «крытки» заключался в садистском отношении персонала к заключенным. Человек, переступивший ее порог, мгновенно превращался в ничто. За малейшую оплошность, неосторожный взгляд или случайно сорвавшееся слово любого могли бросить в «пресс-хату» к законченным отморозкам, для которых не существовало ни запретов, ни жалости.
Эти камеры специально укомплектовывались заключенными, обладавшими звериной силой и полностью лишенными каких-либо моральных устоев. Под молчаливым, а то и поощрительным взором охраны в «пресс-хате» человека могли изувечить или убить. Официальной причиной смерти неизменно становился «обширный инфаркт» или «остановка сердца».
Другим изощренным наказанием служил карцер – ледяная конура с низким потолком, где нередко кишели крысы, а пол был залит водой. Туда человека бросали раздетым, обрекая на страдания от холода, сырости и отчаяния.
Известный криминальный авторитет Владимир Податев, известный в криминальных кругах как Пудель, оставил жуткие воспоминания о пребывании в этом месте. Вновь прибывших заключенных часто сразу швыряли в «пресс-камеру». Там старожилы отбирали не только деньги и ценности, но и вырывали золотые коронки. Затем награбленное делили с тюремщиками. Зная об этой практике, некоторые пытались провезти ценности, запечатав их в целлофан и проглотив. Но и это не спасало. Опытные «обитатели» привязывали новичка на несколько дней к ледяной батарее и отпускали лишь тогда, когда убеждались, что желудок «чист».
Известные сидельцы
Через тобольский «филиал ада» прошли почти все воры в законе позднесоветской эпохи. Здесь был восстановлен в своем статусе легендарный Дед Хасан, здесь получил высший воровской «сан» Джем (Евгений Васин), впоследствии ставший «хозяином» Дальнего Востока.
Но история тюрьмы, построенной еще в XIX веке, знала и других более известных узников. В ее стенах томился революционер-демократ Николай Чернышевский. Писатель Владимир Короленко познакомился с ней дважды (тогда она еще не была «крыткой») и описал свои впечатления в рассказе «Яшка». Уже в те далекие времена за тюрьмой прочно закрепилась зловещая репутация.
В 1989 году тюрьму с дурной славой, наконец, закрыли, а заключенных распределили по другим учреждениям. Один корпус был снесен, другой – передан Тобольской епархии. А в оставшихся постройках ныне открыт музей. Прогуливаясь по его холодным выбеленным коридорам и заглядывая в тесные душные камеры, посетители пытаются представить немыслимый ужас, который был повседневной реальностью для тысяч людей, свернувших с правильного жизненного пути.