Последний герой: почему Шарль де Голль навсегда остался в истории Европы

Первая мысль, которая приходит в голову любому человеку в любой стране мира, когда он вспоминает о Шарле де Голле: «Таких больше не делают».

Он выглядел эпическим героем даже на фоне других титанов своего времени. Он стоял вровень с такими гигантами эпохи, как Сталин, Рузвельт и Черчилль.

На фоне европейских политиков нашего времени типа Макрона, Мерца, Урсулы фон дер Ляйен или какого-нибудь Кита Стармера де Голль выглядит... Неуместно. В собственном значении этого прекрасного слова в современной Европе, до ужаса измельчавшей и до предела циничной, места ему не нашлось бы даже в оппозиции.

Де Голль совершил в своей жизни множество подвигов. Но у нас с вами мало времени, поэтому я предлагаю поговорить только о трех самых великих из них.

Вот первый. Вторая мировая война. Франция сдалась, немцы в Париже, маршал Петен прислуживает Гитлеру. Де Голль возглавляет «сражающуюся Францию».

Циничные обыватели, послушно кланявшиеся немцам, шутили, что «маршал Петен спасает мебель, пока генерал де Голль спасает честь».

Циничные обыватели, конечно же, были уверены, что мебель важнее чести. Поэтому они и сдались Гитлеру, предоставив вести Вторую мировую войну кому-нибудь другому.

Циничные обыватели иронизировали над де Голлем. А он совершил невозможное. Он доказал Франции, Германии и всему миру, что честь важнее мебели. Что, даже сдав Париж, Франция не вышла из войны.

Де Голль, не имея в начале своего героического пути практически ничего, даже надежды, сумел сделать так, что Франция вошла на равных в число держав-победителей.

Говорят, что Кейтель, подписывая капитуляцию Германии, спросил, указывая на французскую делегацию: «Эти тоже нас победили?» Но «эти» стали победителями по праву и свою зону оккупации в побежденной Германии получили по праву. По праву немыслимого подвига, совершенного ими под руководством де Голля. Они не сдались, они освободили Париж, они пошли дальше.  

Совершив одно только это, де Голль уже мог рассчитывать на место в истории Европы рядом с Жанной д'Арк или Наполеоном. Но он сделал много больше. Его самым мощным и неукротимым желанием было видеть Францию свободной – а свободу своей страны он понимал как сохранение статуса великой державы, на меньшее не готов был согласиться.

Вот второй его подвиг. В 1966-м Франция, став незадолго до этого ядерной державой, объявила о выходе из военной организации НАТО. Де Голль не был (хотя его в этом обвиняли) «другом Советского Союза». Он сделал то, что сделал, не в угоду Москве.

Де Голль был французским правителем, который желал, чтобы его страна вела полностью независимую политику, чтобы на ее территории не было иностранных войск, чтобы она сама и только сама решала вопросы войны и мира. Ради этого он готов был сражаться с целым светом, начиная с политиков самой Франции.

Такую доблесть и такую любовь к своей Родине в наше время в современной Европе просто не с чем сравнить. Нынешние европейские правители только и делают, что отказываются от суверенитета своих стран, от права принимать решения в пользу «наднациональных институтов». Евросоюз, НАТО, США, G7...

Европа XXI века боится ответственности за собственную судьбу. Де Голль полагал, что ответственности не может быть слишком много. Он брал ее на себя. Сразу всю.

Эта его черта – всегда вызывать огонь на себя, всегда брать всю ответственность за все происходящее в стране и со страной – заставила его совершить третий свой подвиг. Возможно, самый великий и точно самый неоцененный.

В 1969 году де Голль инициировал референдум о реформе органов государственной власти Франции, прежде всего сената. 53% населения проголосовали против предложенного им проекта.

Никакой закон не требовал от президента покинуть свой пост в том случае, если его проект провалится. Это не было голосование о доверии к нему лично. Социологи и историки позднее отмечали, что большинство избирателей даже не очень понимали, о чем президент их спрашивает, вопрос был для простого человека слишком специальным и слишком сложным.

Но де Голль поклялся уйти в отставку, если граждане проголосуют против его предложения, и сдержал свое слово. Потому что отвечал за Францию и потому, что точно знал: честь важнее мебели. Важнее власти. Важнее общественного положения. Важнее всего.

Он умер через год после того, как оставил свой пост. Вероятно, он ушел от нас, полагая, что сделал дело своей жизни и сделал его хорошо.

Так оно и было. Он сделал невозможное, сохранив честь и независимость своей Родины. Он был великим последним героем.

За тех, кто правит Францией сейчас, называя себя его наследниками, он отвечать уже не может и не должен.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.