Злых день: почему после Второй мировой войны США хотели закидать СССР атомными бомбами

Заканчивался победный 1945 год.

Еще свежи воспоминания о боевом содружестве СССР, США и Англии. Державами-победителями создается ООН как механизм реализации нового миропорядка. Сэр Черчилль произносит речь, в которой высоко оценивает заслуги товарища Сталина как главнокомандующего советскими войсками...

И в это же самое время комитет начальников штабов в Вашингтоне издает директиву № 432/d, в которой содержится список объектов для атомной бомбардировки 20 основных промышленных центров СССР:

• Москвы,
• Ленинграда,
• Горького,
• Магнитогорска,
• Ярославля,
• Куйбышева,
• Саратова,
• Казани,
• Грозного,
• Баку,
• Ташкента,
• Тбилиси,
• Свердловска,
• Новосибирска,
• Омска,
• Челябинска,
• Нижнего Тагила,
• Перми,
• Новокузнецка,
• Иркутска.

Причем атаку предполагалось проводить превентивно, не дожидаясь нашего нападения.

«Отцом» директивы был президент Гарри Трумэн, который, в отличие от своего предшественника Франклина Рузвельта, к СССР относился с плохо скрываемым отвращением.

Идеологическое обоснование же дал парой месяцев позже временный поверенный США в Москве Джордж Кеннан, отправивший в Вашингтон послание из нескольких тысяч слов, известное как «Длинная телеграмма». Он писал о том, что военное противостояние с Советами в конечном итоге неизбежно:

«Мы имеем политическую силу, которая фанатично верит в то, что с Соединенными Штатами невозможно неизменное сосуществование, что разрушение внутренней гармонии нашего общества является желательным и обязательным, что наш традиционный образ жизни должен быть уничтожен, международный авторитет нашего государства должен быть подорван, и все это ради безопасности советской власти».

На тот момент очевидный перевес был на стороне США. СССР понес колоссальные потери в войне – порядка 27 млн человек против 500 тыс. у американцев. Города и предприятия в европейской части страны лежали в руинах. Ну и самое главное: отвечать было нечем, атомной бомбы у нас не было.

Но дьявол скрывался в деталях.

Во-первых, такого количества бомб (200 штук), которое предполагалось задействовать в соответствии с директивой, у США и близко не было. К лету 1946 года – их имелось всего девять.

Во-вторых, у бомбардировщиков B-29 при базировании в США не хватало дальности для ударов по советской территории. Предполагалось использовать базы в Европе, Китае, Японии, но на развертывание их там требовалось время.

Был и политический фактор: европейские союзники Штатов опасались ответных ударов СССР по своей территории, пусть и не ядерных. Ведь советские войска занимали половину континента, вплоть до Германии и Австрии.

Планы атомных бомбардировок СССР регулярно пересматривались и детализировались, целей вскоре были уже не десятки, а сотни. Причем среди американских военных было немало «ястребов», считавших, что войну нечего доверять гражданским, и разрабатывавших планы использования ядерного оружия даже и без согласия Белого дома.

Такими, например, были первый военный министр, адмирал Джеймс Форрестол, после отставки покончивший с собой с криком «Русские идут!», или командующий стратегическими силами генерал Кертис Лемей, который организовывал разведывательные полеты над территорией СССР по собственной инициативе, а также неформально договорился о передаче ему в случае конфликта доступа к бомбам на базе в Альбукерке.

Серьезным испытанием на прочность стал первый масштабный конфликт коммунистического и западного мира – война в Корее. После вступления в нее китайских народных добровольцев, что переломило ход боевых действий, главнокомандующий американскими войсками генерал Дуглас Макартур требовал начать атомные бомбардировки СССР и Китая. Президент Трумэн колебался.

«Свободный мир терпел достаточно. Китайцы должны уйти из Кореи, а Советы должны отдать Польше, Эстонии, Латвии, Литве, Румынии и Венгрии их свободу и перестать оказывать помощь головорезам, которые нападают на свободный мир. Иначе начнется полномасштабная война... Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Далянь, Одесса, Сталинград и каждый промышленный объект в Китае и Советском Союзе будут уничтожены», – записал он в дневнике в январе 1952 года.

Однако Трумэн опоздал. Хотя в Штатах полагали, что СССР сможет обзавестись ядерным оружием лишь через 15–20 лет после окончания Второй мировой, это произошло уже в 1949-м, что коренным образом поменяло соотношение сил в мире. Ситуация перетекла в противостояние блоков в рамках холодной войны. Ну а влажные мечты президенту пришлось доверять исключительно личному дневнику.

Очевидно, вторая половина 40-х годов была крайне опасным временем. Ситуация балансировала на грани ядерной войны, которая могла добить СССР. И в этом свете август 1949-го стоит мая и сентября 1945-го: блестящая и, главное, быстрая реализация атомного проекта под руководством товарищей Сталина, Берии и Курчатова стала нашей важнейшей победой.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.