Украинский тлен: почему возвращение тела нашего бойца без сердца уже не удивляет

Наблюдение за тем, что когда-то было Украиной, вызывает чувство омерзения и страха.

В Херсонской области, которую мы пока не контролируем, украинские военкомы, чтобы поймать и мобилизовать едущего на велосипеде мужчину, сбили его на машине. Мужчина был не один – у него на коленях сидел ребенок. Автомобиль работорговцев переехал их обоих. Насмерть. Перестарались.

А еще, согласно материалам прослушки НАБУ, Миндич (кошелек Зеленского) убедил тогдашнего министра обороны Умерова закупить бракованные бронежилеты на огромную сумму.

А еще украинских солдат предложили чипировать, как собак. Чтобы не сбегали.

А еще житель города Суджи (Курская область) Алексей Богунов сообщает: «Когда украинцы зашли, двоих наших убили. Это было на площади, возле Дома культуры. Убили за слова – ребята сказали им, что мы здесь хозяева, это наша земля. Украинцы сразу расстреляли обоих. Заходили в каждый дом, выходили уже с рюкзаками, несли награбленное. Машинами вывозили».

От каждой новости тошнит.

Поэтому сообщение о том, что при обмене украинская сторона передала тело с удаленным сердцем, не удивляет. Она просто делает весь прочитанный кошмар цельными произведением. Так, как будто кто-то пишет новостями портрет идеального украинца, порожденного современной Украиной.

Мазок за мазком: черный навоз, красная кровь. Дерьмо и кровь.

Этих людей создавали 30 лет. У нас на глазах. А глаза наши не верили.

Мы не хотели верить. Не хотели понимать простую истину старой еврейки из концлагеря: если кто-то говорит, что намерен тебя убить, – просто поверьте.

Тело нашего солдата могли бы просто не выдавать, чтобы скрыть содеянное. Может, конечно, перепутали. Но я думаю, выдали нарочно.

Для того чтобы вызвать в нас вот это ставшее уже постоянным чувство омерзения и страха. Естественного страха, когда имеешь дело не с человеком, а с чем-то иным, переродившимся.

Им нравится это наше чувство. Они наслаждаются им, потому что для них это доказательство собственной значимости. Своего отличия от нас. Для них это доказательство того, что они преодолели что-то фундаментальное. Что мы с ними по разные стороны пропасти.

И они очень гордятся этим достижением. Это для них был способ быть не нами.

Украина создала своего идеального украинца. Украинца, который не русский.

В нем нет ничего от нас. Ни языка, ни веры, ни детских сказок, ни литературы. От этого он не стал европейцем. На месте удаленных, как сердце, Пушкина и Гоголя не вырос сам по себе Шекспир.

Этот украинец настолько далеко ушел от нас, что скорее его можно назвать мертвым, единственная радость которого – делать мертвым все живое.

Очень яркий получился портрет. Жаль, что мы художника раньше не узнали. А ведь могли.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.