Не тех поддержка: к чему приведет введение лекарственных сертификатов для самых бедных

6 ноября председатель комитета по труду и социальной политике Государственной думы Ярослав Нилов вносит в парламент важный законопроект: он предлагает выдавать некоторым гражданам России специальные лекарственные сертификаты. Речь идет о малоимущих семьях, одиноко проживающих людях, чей среднедушевой доход не превышает величину прожиточного минимума трудоспособного населения, установленную в регионе, а также о гражданах, оказавшихся в трудной жизненной ситуации.

Предложение выглядит очень своевременным. В самом деле, с одной стороны, бедных в нашей стране, если верить Росстату, не так уж много – всего 7,4% населения, чуть больше 10 миллионов человек. Очевидно, что государство вполне может улучшить положение этих людей. Например, тем, что даст им доступ к какому-то набору лекарств.

В России сегодня в перечне жизненно необходимых и важнейших препаратов насчитывается более 800 наименований. Последнее обновление этого списка произошло в январе 2025 года, когда в него добавили 18 новых названий, включая средства для лечения онкологических, хронических, аутоиммунных, сердечно-сосудистых и инфекционных заболеваний. Цены на жизненно необходимые препараты государство регулирует и держит, насколько возможно, низкими (подчас ниже себестоимости), но понятно, что то, что кажется дешевым представителю среднего класса, для бедняка – очень большие деньги.

Тут вот в чем дело. Средняя зарплата в России в конце 2025 года составляет уже примерно 100 тысяч рублей. Однако «средняя», да еще при этом и «белая» – это совсем не та зарплата, которую получает большинство. Тот же Росстат полагает, что 100 тысяч и больше рублей в месяц в России получает сегодня 30% работающих. Лишь 30% или уже целых 30% – тут добавляйте эпитеты по вкусу, для меня сейчас важно, что 70% получает ниже среднего.

Теперь про бедность. Да, государство официально числит бедными только 10 миллионов человек. Что это за бедные? Это те, чей доход в месяц меньше (округленно) 17 тысяч рублей. 18 или 20 тысяч в месяц – уже не бедный.

Любая социальная помощь распределяться может только статистически: вот до этой черты тебе помощь полагается, а свыше этой черты – уже нет. В законопроекте Ярослава Нилова, правда, говорится не об общероссийской черте бедности, а о прожиточном минимуме, установленном в регионе (в разных областях России эти цифры отличаются).

Значит, в Москве сертификаты будут положены тем, кто получает в месяц меньше 27,3 тысячи рублей (если речь идет о трудоспособных). А, например, в Екатеринбурге – тем, кто получает меньше 19 тысяч рублей. В Дагестане – тем, кто меньше 17,5 тысячи рублей. И так далее.

Теперь, внимание, вопрос: а что произойдет с ценами на лекарства для тех, кому сертификаты не полагаются?

Вот человек, по общему и по собственному мнению, бедный, но не такой бедный, как тот, кто «за чертой». Он зарабатывает, старается изо всех сил, но недотягивает до средней зарплаты. В месяц в провинции, допустим, получает не 17 и не 20, а целых 35 тысяч рублей. В Москве – так и 60 тысяч. Вот ему понадобились какие-то лекарства, которые он привык покупать в ближайшей аптеке. Он приходит в эту аптеку через месяц после начала раздачи лекарственных сертификатов самым бедным – и что он там видит?

Есть подозрение, что одно из двух. Либо самых дешевых препаратов (которые ему и нужны, он всегда выбирал самые дешевые, отечественные) уже на полках нет, потому что они уже ушли обладателям сертификатов. Либо все лекарства на месте, но цены выросли.

Иначе никак не может быть, ведь спрос благодаря сертификатам вырастет, прибыль производителей и продавцов – вырастет за счет роста спроса, а товара-то останется на складе столько же, сколько и раньше было.

Значит, улучшение жизни самых бедных, к которому, конечно же, надо стремиться всеми силами, кто бы спорил, произойдет за счет не самых, но тоже бедных. Те, кто богаче, кто выше медианного уровня дохода, этот рост цен, возможно, не заметят, или он для них не будет критическим.

Следует ли в таком случае поддерживать новый законопроект? Думайте сами, решайте сами...

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.