Об экономических последствиях разгоревшегося конфликта – обозреватель «Абзаца» Игорь Лавровский.
К ближневосточной нефтяной бочке опять поднесли зажигалку, на этот раз с двух сторон.
Израиль уже не воздерживается от ударов по нефтегазовым объектам Ирана. Было атаковано газовое месторождение Южный Парс и другие.
Иранcкие официальные лица в ответ уже полуофициально высказались о возможной блокаде Ормузского пролива – узкого горла Персидского залива, через который ежедневно проходит 18–19 млн баррелей (примерно 2,5 млн тонн) нефти и нефтепродуктов. Почти треть всей мировой торговли жидким топливом оказывается под ударом.
Через пролив проходит и 20% мировых поставок сжиженного природного газа (СПГ), в основном из Катара и ОАЭ. Однако его перекрытие при всей гипотетической катастрофичности для нефтяного рынка политически бьет не по тем целям. Львиная доля всех этих поставок предназначена не для США, Европы и тем более Израиля, а для стран Азии и Африки. Таким образом, попытки перекрытия пролива ударят по отношениям Тегерана с ближайшими соседями и партнерами по ОПЕК и БРИКС, с которыми только недавно были с трудом налажены отношения.
Нельзя недооценивать возможность выборочного перекрытия поставок топлива в страны, поддерживающие Израиль, как это было во время арабского нефтяного эмбарго в 1973 году. Тогда это привело к кратному росту цен на нефть на мировом рынке и, в частности, наполнило иностранной валютой счета советских внешнеторговых организаций – к брежневской экономике подключили «кислородный шланг».
Состоится ли новая раздача денежного «кислорода» нефтяникам? Приведет ли это к астрономическому росту цен на черное золото и сжиженный природный газ?
Полная блокада поставок нефти из Персидского залива в Европу и Израиль невозможна, так как у Саудовской Аравии и Эмиратов есть обходные пути поставки, минуя Ормузский пролив, с выходом в Красное море и Оманский залив.
В то же время запасного маршрута транспортировки сжиженного природного газа из Катара и ОАЭ на западные рынки не существует, поэтому можно констатировать, что Иран реально располагает возможностью нанести заметный экономический ущерб даже не самому Израилю, но его западноевропейской группе поддержки.
На США подобные акты экономической войны не окажут никакого устрашающего влияния. Начиная с 1970-х годов они сократили свою зависимость от ближневосточных поставок примерно до 10% всего нефтяного импорта. Львиная его доля поступает в Штаты от соседей – Канады и Мексики.
К тому же благодаря так называемому сланцевому буму, когда они научились извлекать нефть и газ из ранее недоступных горных пород, США стали нетто-экспортером нефти и сжиженного природного газа и сами конкурируют с тем же Катаром на мировом рынке. Им подобные внешнеторговые катаклизмы окажутся только выгодны, помогая снизить текущую закредитованность их нефтегазовых корпораций.
Представить возможный диапазон флуктуаций цен на нефть и газ на мировом рынке из-за крупномасштабной потери поставок можно, обратившись к прошлому. Да, в последние дни цена нефти-маркера месторождения Brent (Северное море) приподнялась до $75 за баррель, но затем немного снизилась. При этом задолго до атаки Израиля на Иран, в июле прошлого года, она стоила $87, то есть значительно дороже.
На американское вторжение в Ирак в 2003 году цена на нефть не отреагировала никак. Огромные политические потрясения Ближнего Востока в результате «арабской весны» 2011-го происходили на фоне уже высоких цен в районе $100 за баррель, которые затем стали снижаться.
После начала СВО произошел кратковременный скачок, превысивший $120 за баррель, сменившийся плавным снижением, продолжающимся до сих пор. В мире достаточно нефти. Поэтому конкуренты поспешат заместить выпадающие иранские поставки ростом своего экспорта. Так уже было не раз.
Более драматичную динамику после начала СВО и введения санкций против российских поставок газа продемонстрировали цены на природный газ в Европе, подпрыгнув втрое к среднему уровню и продержавшись на высоких отметках в течение всего 2022 года. Но затем произошел стремительный откат к историческим уровням цен.
Потеря поставок СПГ из Катара для европейского рынка кажется огромной, но она не критична. Основным поставщиком сжиженного газа туда являются Соединенные Штаты, которые могут сравнительно легко компенсировать возникающий дефицит. К тому же, несмотря на санкции, Европа продолжает покупать и российскую нефть, и российский газ. Ну, могут купить чуть больше...
Реально серьезный эффект могут произвести только действия Ирана, поддержанные другими экспортерами, – подобно тому, как это было во время арабского нефтяного эмбарго 1973 года. Ситуация может усугубиться, если зона военных действий распространится и на другие нефтедобывающие страны Персидского залива. Но это сценарий небывалой доселе катастрофы.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
