Дутый Сарик: почему всё наше общество встало на защиту Андрея Тарковского

В СССР Андрей Тарковский был дефицитом, как гречневая крупа и финские сапоги. Это был искусственный дефицит. Конечно, Тарковский – это «кино не для всех», но если свежий фильм мастера показывать в двух-трёх кинотеатрах на всю Москву, то «не всех» окажется достаточно много для того, чтобы создать давку. И я тоже давился, штурмовал кассу кинотеатра «Мир» на Цветном, когда на экраны вышел «Сталкер». А как не восхищаться тем, что брал с бою?

Времена ажиотажа давным-давно миновали, да и в кино нынче ходить необязательно, чтобы пересмотреть классику, – вон он, «Сталкер», в вашем телефоне, в четырёх кликах отсюда. Поэтому отношение к прославленному режиссёру стало спокойнее.

В конце концов, и меню фильмов нынче гораздо разнообразнее, и сама отрасль сильно изменилась за эти десятилетия: кино сделалось динамичнее, вошёл в моду клиповый монтаж, так что Тарковский, раздражающе долго заставляющий зрителя любоваться текущей водой или волнующимся полем, в самом деле многим кажется устаревшим, отставшим от жизни. Ну не принято теперь так, поймите. Всему своё время.

Дело доходит до того, что сегодня можно в интеллигентной компании скептически или снисходительно отозваться о Тарковском и не подвергнуться остракизму. Впрочем, когда на встрече со студентами киноколледжа о своей ненависти к Тарковскому и к авторскому кино в целом заявил режиссёр Сарик Андреасян, против него ополчились все: и те, кто с благоговением смакует каждый кадр «Зеркала», и те, кто любит погорячее.

Этот объединяющий эффект нетрудно объяснить. Есть известное высказывание Пушкина: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног, но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство».

Можно как угодно смотреть на Тарковского, можно вообще не смотреть Тарковского, но он – наш, свой, и нам неприятно, когда на него поднимает хвост человек, воспринимаемый как иностранец, чужеродное тело в русской культуре.

В принципе-то, Андреасян высказал разумную мысль: снимать кино для массового зрителя важнее, чем высоколобую продукцию для зарубежных фестивалей. Однако его нападки на Тарковского были восприняты как агрессия против всей отечественной кинотрадиции, которую Андреасян разрушает своим творчеством и, я бы сказал, самим своим видом.

Вообще, это довольно неожиданно: Андрей Тарковский как символ старого доброго советского кино. На самом деле, естественно, всё было не так. Тарковский был такой один. Он и нужен был такой один. Ну ещё Норштейн в мультипликации. Ещё немного этнического артхауса (Параджанов, например).

В остальном советское кино снималось именно для народа – и имело более впечатляющий коммерческий успех, чем поделки Андреасяна. И Рязанов, и Гайдай, и Шукшин, и целый ряд других режиссёров умели делать кассу. Но тут важнее всего, как понимать народ и его потребности.

У замечательного поэта Романа Сорокина есть строки: «Когда выпадает минута досужая, мы смотрим комедии про дураков». Это о фильме «Бриллиантовая рука». Допустим, Никулин, Вицин и Моргунов дурачились на экране, но «про дураков» не означало «для дураков».

В том-то всё и дело, что и фильмы Тарковского, и любимые народом комедии снимались в расчёте на людей одного и того же интеллектуального уровня. Не умели советские режиссёры сознательно понижать планку ради того, чтобы угодить широким массам. И учёные, и рабочие, и колхозники выглядели в их фильмах достойно – никакого «пипл схавает», никакого «сойдёт для сельской местности».

В том-то и состоят наши эстетические разногласия с Андреасяном, что, с его точки зрения, «для народа» значит «для дураков». В этом заблуждении, наверное, виноват не он один. Виновата вся система, которая десятилетиями оглупляла зрителя тупым юмором и бесконечной продукцией про бандитов и проституток. По сути, Андреасян с его бригадой родственников и земляков – порождение этой системы, Минотавр, который вырвался на свободу и готов пожрать всё вокруг себя.

Однако нынешнее восстание против оборзевшего Сарика показывает некоторую усталость наших зрителей от того, что творцы по умолчанию считают их дураками. Кажется, пора немножечко подвинуть этого мастера на все руки и открыть более широкую дорогу тем, кто относится к аудитории как к равной.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.