«Дисней» растаял: на каких условиях мы согласимся пустить Голливуд обратно

Двери хлопали. Уходили, бранясь на пороге, западные компании, модные бренды, популярный общепит. Бросали на пороге: наплачетесь без нас. Пялились горько опустевшими витринами дорогущие помещения в элитных районах. Поблекли рекламные постеры. Потухли неоновые вывески. Запустение и тлен.

Так должны были мы платить и каяться за нашу непокорность. Экономическое давление должно было быть наглядным и опустошительным. Вызывать уныние, повергать в отчаяние: на что же вы нас покинули... Даже плакальщики были наняты, чтобы слезоточить об утерянном благополучии и указать нам на место.

А вот нет. Скорбь если и взлетела, как та фанера над Парижем, то быстро приземлилась где-то на задворках общества. Тоска сменилась деятельным созиданием в пространстве, освобождённом западным бизнесом и поп-культурой. И получилось где-то даже лучше, чем было. Особенно в кино.

Голливуд, послушный волшебному смычку Пентагона и спецслужб США, махнул не глядя российский рынок на поощрение со стороны байденовского госаппарата. Тот обещал, что потери будут с лихвой компенсированы заказами на производство и прокат новых фильмов, продвигающих повестку на разложение и разврат.

Не скрою, люблю и всегда любил Голливуд. Да и не один я такой. Импортные красотки и лихие сюжеты, насыщенные спецэффектами, соскользнув с экранов наших кинотеатров и платформ, оставили по себе лёгкую грусть. Но придали воодушевления.

Наше кино получило свободу от диктата американских зубастых мэйджоров – крупных студий, скупивших (точнее, захвативших) российский кинопрокат.

И вот, чуткое ухо больших киноворотил встрепенулось, уловив едва шевельнувшееся движение ветра на потепление. Об отмене западных санкций ещё не говорят, а Голливуд уже заёрзал. Пошли слухи о том, что отменённые лицензии на премьерные показы могут быть восстановлены. Голливуд вернётся в Россию на наши онлайн-платформы. Вернётся – и снова заполонит всё. Пожрёт наше внимание. Снова завладеет нашим кинопрокатом большая четвёрка: «Дисней», «ХХ век», «Юнивёрсал», «Коламбия». Те, кто владел кинозрителем и полностью определял, что и когда показывать, и зажёвывал отечественную продукцию.

Но нонеча – не то что давеча. Мы и сами оказались не лыком шиты. Умеем и можем делать кино, и качеством, и количеством не уступающее Голливуду. Напротив, ядовитая повестка, неопрятно торчащая из его картин, не только не прижилась у нас, но теперь и напрямую запрещена. Как вам такое, Уолт Дисней?!

Возвращаются все, как мы знаем, кроме лучших друзей. Голливудские хищники никогда не были нам друзьями. Во всех их фильмах мы – русские и советские – густо вымазаны чёрным. Мы неуклюжи, вороваты, взбалмошны, жестоки – словом, варвары и еретики. Во всём их продукте выпячено мнимое превосходство над нами.

Так зачем нам такое счастье? Вновь пустить весь этот радужный табор с его улюлюканьем и нетрадиционными обнимашками, чтобы он выпихнул с трудом добывающее место отечественное кино? А нужен ли нам такой фестиваль? Уходя, уходи. А возвращаясь, будь готов к тому, что хозяева уже обжились без гостя, которого когда-то приняли хлебом-солью, а он их гостеприимства не оценил.

И да, наше кино легче ругать, чем открыться ему. Есть картины качественные. Есть замечательные. Есть посредственные. И ничего в этом дурного нет. Кино – живое. И, как всякая живность, бывает разным.

Усилия государства (а финансы на добрую половину всего, что выпускается на экраны, выделяет именно оно) рассчитаны не просто на заполнение пустот, а на развитие и укрепление индустрии и культуры кино. Это касается и выпуска фильмов, и образования, и обучения кадров, и функционирования самого проката. Усилия кинематографистов направлены, безусловно, туда же. Критиков – тоже. Так что мы одна команда.

Голливуд мы можем принять снова. Но с оговорками и заключением «допсоглашения». Во-первых, мы не должны дать ему возможность снова завладеть прокатом, как это было до санкций и его громкого выхода. В очередь! Во-вторых, «свободная конкуренция» с ним – это миф.

Голливуд жаден, напорист, нечестен, упрям и использует весь свой ресурс, чтобы устранить конкурентов. А конкуренты – это мы с вами и наше кино. Поэтому квота на прокат должна быть не 50 на 50, а изменена в нашу пользу. Чтобы из Голливуда к нам на экраны попадало только действительно стоящее, лучшее, а не всё подряд.

В-третьих, мы должны понимать, как важен на самом деле такой вид коммуникации в обществе, как кино. Это диалог. Или даже дискуссия, разыгранная в лицах.

Бессмыслицы и нечленораздельного кривляния должно стать меньше – такие релизы сами не сморщатся и не отпадут. Пошлость всегда растёт как сорная трава.

И у нас есть только один выход – стать не столько критиками, сколько знатоками кино. Видеть и понимать, что хотят донести с экрана авторы. Прислушиваться к нюансам. Внимать.

Тогда экспансия супергероев с их детскими травмами и пафосным дебилизмом, магические пассы, рулады о превосходстве западной цивилизации и руминации с манией величия наших партнёров отпадут как осенние листья. Очистят нам взоры и мысли от своей шелестящей шелухи. И мы сможем говорить на языке кино между собой так же кристально чисто и понятно, как разговаривает с нами «наше всё» – с детства и до седин.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.