Тревожит звонок: почему Путин и Трамп (не) поговорили

Главная новость мировой политики – телефонный разговор Шрёдингера. Он был, но его как бы не было. Или наоборот.

Когда пресс-секретарь большого начальника в ответ на вопрос журналиста «было или не было?» сообщает, что «не может ни подтвердить, ни опровергнуть», мы воспринимаем это как подтверждение. Мол, да, было, но подробностей нам не расскажут.

Когда президент США говорит, что уже пообщался по телефону с президентом России, а в России «не могут подтвердить», это значит, что разговор для американского лидера важнее, чем для российского. Внимание, вопрос: почему так?

Дональд Трамп пришёл к власти, раздавая своим избирателям множество обещаний. На первый взгляд, делал он это поспешно и бессистемно, рассказывал о том, что исправит всё, что американцам не нравилось при власти демократов. Просто всё подряд возьмёт и сразу всё исправит: войны прекратит, безработицу искоренит, промышленность возродит, мигрантов прогонит...

Вал обещаний был таков, что Трамп казался безумным. Но, как говорил классик, в этом безумии есть система. Простая и логичная. Если разобрать обещания Трампа, выяснится, что, о чём бы ни шла речь, он говорил об одном и том же: о том, чтобы сократить государственные расходы и повысить доходы – и бюджета США и всех американцев. Трамп шёл на выборы президента страны как на выборы главы крупнейшей корпорации. И обещал спасти бизнес.

Что такое «конфликт на Украине» – с точки зрения американского бизнесмена? Сплошные расходы то ли чуть меньше, то ли уже больше двухсот миллиардов долларов в трубу. Будь это инвестиции, Трамп был бы самым яростным ястребом, но выгоды не просматривается. Раз так, Трамп играет в миротворца.

Ровно так же, как это бывает в бизнесе, он говорит акционерам, что прекратит непроизводительные расходы – причём не когда-то потом, а в конкретный срок. Отсюда – опубликованный почти официальный мирный план: в феврале – первый разговор с президентом России, в апреле – прекращение огня, а в дальнейшем все расходы несёт Европа, а США выходят из убыточного бизнеса. Отдельно можно было бы спросить, почему этот план публиковался только в виде утечек, но тут ответ ещё проще: потому что Трамп не хочет нести ответственности в случае, если исполнить задуманное в срок не удастся.

Отличный план, весь недостаток которого в том, что американского президента, по-видимому, совершенно не волнуют интересы России – ни краткосрочные, ни долгосрочные. Ему кажется, что так как он хочет «прекращения огня», весь мир должен немедленно поступить по его воле. А с таким подходом разговор оказывается то ли невозможным, то ли недостаточно результативным.

«То, что Путин и Трамп никак не могут просто официально поговорить, это не нормально и говорит о глубочайшем кризисе дипломатии», – пишет политолог Сергей Марков, и он совершенно прав. Трамп заявляет о своём желании остановить расходы США на войну с Россией на Украине. Почему Москва должна идти ему навстречу? Где готовность хотя бы обсуждать наши требования – при том, что они исчерпывающим образом описаны задолго до прихода того же Трампа к власти?

Между тем предмет будущих российско-американских переговоров понятен. Главное сейчас – не то, какие именно территории оставляет за собой Россия, а признание этих территориальных приобретений. Не «прекращение огня», не «перемирие», а полноценный мирный договор, который зафиксирует победу государства Российского. И отнюдь не над Украиной, а над объединённым Западом.

Трамп неизбежно придёт к необходимости разговора именно на эту тему. И мирные переговоры станут признанием нашей победы. Когда это произойдёт и насколько сложными будут переговоры – это пока вопрос.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.