Большая и чистая: чего не разглядели наши либералы в «Формуле любви»

Каждый народ превозносит себя по-своему. Одни любят себя жарко, с надрывом, без капли самоиронии. Других снедает синдром жертвы – подтверждения национальным обидам они увлечённо разыскивают в каких-нибудь давних исторических событиях. И десятки лет спустя упиваются собственной скорбью.

Третьи скрупулёзно пересчитывают свои достижения, составляют официальный реестр национальных побед и гордятся ими по списку. Причём добавляют в него и подвиги иностранцев с мало-мальски подходящими этническими корнями.

Четвёртые вовсю над собой ухохатываются, подмечая самые смешные черты. Травят о себе анекдоты, ставят водевили, эксплуатируют комическое обаяние.

Ничего зазорного в этом нет. Каждый имеет право собой любоваться. А вот русские себя так громко не любят. Не наш конёк. Ну русский человек и русский, что с того?

Но бывают отдельные проявления. И «Формула любви» Марка Захарова – одно из таких. Формула любви к русскому. Наивному, трогательному, потешному – по версии создателей картины Григория Горина и Марка Захарова.

Вспомнилась дневниковая запись поэта Берестова о шутке Анны Ахматовой: «Начало «Мёртвых душ»: «На улице губернского города NN стояли два русских мужика». Сразу видно – малоросс. А каких ещё мужиков он ожидал увидеть там? Португальских, что ли?»

Картина получилась ещё и едкой отповедью западничеству как невыносимой форме меркантильного шарлатанства. Это было смело, учитывая годы создания, надвигающуюся уже перестройку. «Творческие элиты» в 1984-м уже бредили Западом.

Либеральная тусовочка могла бы проклясть фильм и испепелить его авторов, если бы поняла замысел их творения.

А исполнители, кажется, и сами получали огромное удовольствие от остроумных горинских диалогов. Были, что называется, на кураже.

От повести Алексея Толстого, положенной в основу сценария, в фильме мало что оставили.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.