Чёрная быль – светлая память: на Белгородчине строят Мемориальный парк, посвящённый ликвидаторам аварии на ЧАЭС

Как сегодня живут ликвидаторы аварии и есть ли в России достойный мемориал памяти чернобыльцев? Эти и другие вопросы мы задали Ирине Сорокиной, члену Центрального совета Союза «Чернобыль» России, члену Общественной палаты РФ V созыва, инициатору и попечителю масштабного проекта Мемориального комплекса, посвящённого ликвидаторам аварии на ЧАЭС в Белгородской области.

– Ирина Остаповна, расскажите, пожалуйста, как Чернобыльская трагедия затронула вашу семью?

– Трагедия коснулась нашей семьи напрямую, поскольку мы с мужем, Валерием Степановичем Сорокиным, работали в системе Среднего машиностроения. Это было одно из тех министерств, которые вели работу по ликвидации аварии на ЧАЭС.

Когда случился чернобыльский взрыв и пришла очередь мужа сделать свой выбор и что-то ответить на предложение из главка отправиться в командировку на станцию, я спросила его: «А можешь ли не ехать?».

Он ответил: «Могу. Только я ведь сам отправлял своих людей туда. И, если сейчас откажусь, как я буду им в глаза смотреть?»

Так муж оказался на ликвидации последствий аварии – на целый год и три месяца. И я в какой-то момент поняла, что мне надо быть рядом с ним.

Уже 37 лет минуло со дня катастрофы. Это целая жизнь. Каждый год 26 апреля для меня всегда день памяти наших друзей-ликвидаторов. В первые годы встречи проходили в Митине у мемориала памяти жертв и ликвидаторов аварии на ЧАЭС. К огромному сожалению, встречи эти проходят всё реже, близкие люди уходят.

– Какой та ужасная трагедия видится вам сегодня?

– За эти годы мало что поменялось в видении чернобыльской катастрофы. Произошёл взрыв на станции с последующим пожаром и разрушением самого здания четвёртого энергоблока – как результат деятельности одних людей.

Затем началась ликвидация страшных последствий аварии – ценой жизни, здоровья и героического труда других людей.

Всё как всегда, ничего нового: безответственность одних перекрывается гражданским подвигом героев.

– Сколько сейчас чернобыльцев в России?

– В целом в ликвидации последствий аварии принимало участие до миллиона человек со всего бывшего Советского Союза – от Камчатки до Калининграда.

Сейчас в нашей стране насчитывается около 340 тыс. ликвидаторов.

– Как обстоит дело с государственной поддержкой и помощью чернобыльцам? Каковы основные нужды и проблемы людей?

– Конечно же, главная проблема – это здоровье и всё, что связано с медицинским обслуживанием, диспансеризацией, санаторно-курортным лечением, медикаментозным сопровождением и обеспечением.

Согласно ФЗ от 17.07.1999 № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи», на все эти нужды государство ежемесячно выделяет 3540 рублей 76 копеек – в этой сумме учтено ещё и усиленное питание.

И это вся добавка к скромной пенсии ликвидатора, которому уже хорошо за 60 лет. И ведь понятно, что не все бывшие ликвидаторы могут активно работать или востребованы профессионально. Безусловно, для многих, если не большинства, это проблема.

Сокращены программы поддержки. Права, прописанные в законе № 1244-1 от 15.05.1991 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на ЧАЭС», не реализуются в полной мере.

Для координации всех вопросов в декабре 1990 года был создан Союз «Чернобыль», это общественная организация, призванная, помимо прочего, защищать интересы ликвидаторов.

Все эти годы организацию возглавляет Вячеслав Леонидович Гришин. И все эти годы идёт постоянная борьба с чиновниками разных уровней по защите прав и законных интересов граждан, пострадавших вследствие радиационных аварий и катастроф.

К сожалению, совершенно точно можно говорить о том, что государственные обязательства выполняются не в полном объёме.

Во многих регионах медицинское и лекарственное обеспечение, санаторно-курортное лечение находятся на низком уровне. Что говорить, когда зачастую койко-места в клиниках, забронированные под эту категорию граждан, переданы в коммерческий сектор.

Материальные трудности испытывают десятки тысяч ликвидаторов, инвалидов, членов их семей, потерявших кормильца, жителей радиоактивно загрязнённых территорий.

Почему такое происходит – вопрос к исполнительной власти.

На этом уровне «чернобыльские» вопросы всячески замалчиваются, постоянно находятся различные обоснования для половинчатых решений, для невыполнения программ или отсутствия их финансирования.

– Как СВО повлияла на отношения между организациями ликвидаторов России и Украины?

– Организации Союза «Чернобыль» были созданы во всех республиках СССР. После развала Советского Союза эти организации продолжили свою деятельность и решали проблемы чернобыльцев на местах. Эти союзы поддерживали дружеские связи, делились опытом работы, собирались на совместные мероприятия в Москве, Минске, Киеве.

Долгие годы такое положение дел было нормой. Собственно, это в силе и по сей день. Исключением стал Союз «Чернобыль» Украины, где политика возобладала и поработила разум, подменила понятия, отняла и исказила память обо всём добром. Сейчас отношения с Союзом «Чернобыль» Украины прекращены по инициативе украинской стороны.

– Можно ли утверждать, что люди, которые не раздумывая помчались на ликвидацию последствий жуткой аварии, на «помощь ближним», это были люди «особой породы», особых качеств?

– Об этом спрашивают часто, потому что есть желание понять причину и мотивацию поступков ликвидаторов. Почему одни бежали из зоны, из Киева, с Украины? Почему другие ехали туда, осознавая, что их ждёт беда, тяжёлая работа и не всегда ясные последствия радиации?

Примерно то же самое мы видим сейчас: одни в Донбассе, а другие брызнули врассыпную, куда смогли и успели.

Так происходит потому, что кто-то всегда понимает, что такое Родина, и что она – твоя, и что у тебя есть не только права, но и обязанности, есть долг. И что ты – гражданин. А ещё есть сила духа. Но для кого-то все эти понятия – это просто слова, всё это призрачно и размыто.

Но именно эти духовные основы и формируют такие качества личности, как героизм и самоотдача. Как правило, такие люди – взвешенные, уверенные в своей правоте и профессионализме, ответственные и честные перед самими собой, небезразличные к чужой боли и беде. И таких людей немало. И чем выше сила духа, тем выше потенциал личности, который и превращает человека простого в героя.

Память о таких людях мы хранить обязаны.

– Ирина Остаповна, я (Мария Дубинская – прим.) специально поискала информацию о каких-либо мероприятиях и концертах в память о чернобыльцах. Её мало, прямо скажем. Какие-то эпизодические вечера в региональных ДК, реквием-концерты на малоизвестных районных площадках… В Москве тоже что-то проводилось и проводится, но мало, редко, размах весьма скромный. Если я верно понимаю, например, в Государственном Кремлёвском дворце ничего подобного никогда не было. Почему так? Почему, на ваш взгляд, важно и нужно помнить о подвиге ликвидаторов?

– Понимаете, у каждого поколения свои вызовы. Так было всегда, во все времена. История тому свидетель. О гражданском подвиге чернобыльцев-ликвидаторов помнить необходимо, об этом надо знать. Потому что если в прошлом нет постоянных истин, высоких идеалов и ярких примеров, то нет и будущего.

Кстати, именно поэтому сейчас, в такое непростое время, на Белгородчине, в посёлке Волоконовка, мы, наш Фонд, продолжаем строить масштабный комплекс памяти ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Нам неизвестно, чтобы подобные мемориалы строились в России в последние годы.

– Лично я упоминаний о похожих по размаху проектах в Сети не нашла. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.

– Идея создания такого парка возникла в связи с тридцатилетием со дня аварии, то есть семь лет назад. Кроме нас с мужем, ещё много наших земляков-белгородцев принимали участие в тех трагических событиях.

Проект реализуется на пожертвования, каждый может принять участие и внести посильную сумму. Это пример настоящей мемориальной работы, пример искреннего стремления сохранить память о подвиге людей.

Комплекс планируется как многофункциональный центр, который, надеемся, станет точкой притяжения для туристов и паломников регионального уровня, местом сбора молодёжи.

Уже построен и действует храм Спаса Нерукотворного с главной святыней – иконой «Чернобыльский Спас». Это первый в России храм, посвящённый памяти ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Храм в Волоконовке – храм обыденный, то есть построенный за одни сутки и всем миром, в соответствии с традицией зодчества, которая существовала в Древней Руси ещё до XVI века.

Собираемся возвести комплекс Святого источника и купель, колокольню; появится парковая зона с пешеходными маршрутами, кафе и спортплощадками; откроется портал, где будет опубликована подробная информация об аварии и её последствиях. В музее с использованием элементов виртуальной реальности разместится экспозиция о трагедии на Чернобыльской АЭС, о подвиге героев-ликвидаторов.

Белгородская область тоже пострадала в результате Чернобыльской аварии: на протяжении нескольких дней двигалось заражённое облако, рассеивая гамма-излучение. В разных районах оно достигало значений от 40 до 500 мкР/ч при допустимой норме до 20 мкР/ч.

На ликвидацию последствий были направлены 3018 человек. 78 населённых пунктов официально признаны пострадавшими от радиации. После катастрофы 300 человек были эвакуированы на Белгородчину из Киевской, Житомирской, Гомельской и других пострадавших областей, эти люди и их дети проживают здесь до сих пор.

То, что мы строим такой комплекс всего в десяти километрах от соседей-украинцев, безусловно, сейчас наполнено особым смыслом и символизмом: все мы должны знать историю и помнить об общем подвиге, о том, что нас объединяет.

Условия приграничной зоны, конечно, накладывают свой отпечаток на ход работ, но с Божьей помощью потихоньку продолжаем.