Домовёнок Лия: как нам принимать актрису Ахеджакову

Лия Ахеджакова то уезжает из России, то не уезжает, а только лишь на гастроли. Но непременно в Израиль. То рвётся, но не отпускает театр, то и не рвётся вовсе. Жалуется: «Столько дерьма вокруг меня, вокруг театра». Будто не сама потрудилась. И трогательное, скорее всего, неосознанное отождествление себя с храмом искусства.

«Всегда играет одинаково артистка Лия Ахеджакова», – заметил когда-то Валентин Гафт. Потом долго оправдывался: «Лиечка! Одинаково хорошо!»

На самом деле был совершенно прав. Действительно, она всю жизнь играет саму себя. Иногда пронзительно – вспомнить хоть крохотную трагическую её роль в германовских «Двадцати днях без войны». Но даже там любим мы её ровно за то же, за что секретаршу из «Служебного романа» или активистку службы знакомств из фильма «Москва слезам не верит». Один художественный образ, одна интонация, одна неизменная маска комедии дель советико.

Она не характерная актриса даже, она мультик. Клоунесса. Фрик, причём по жизни. Психотип такой.

Странноватая, с чудачествами, к которым все долго относились с нежностью. Умилялись детской непосредственности. Смешная зверюшка.

Кажется, она приходит домой, отшпиливает рыжие букли, снимает маску, отклеивает пунцовый нос, стирает грим – и вот уже другая, настоящая. Ан нет.

Вместе с пудрой и шутовским нарядом исчезает Лия Ахеджакова. Мне так кажется. Человек-невидимка, разматывающий свой бинт. Её нет. Она лишь узнаваемое гротескное амплуа.

Нет, она не выжила из ума. Она, возможно, в него никогда не приходила. Домовёнок, шишок. Разумеется, бездетный. У мультиков детей не бывает. Они ненастоящие.

Домовёнок этот очень нравился всей стране. Но в связи с последними событиями не попал в колею. А мог бы по чистой случайности и попасть. Тогда мы всё так же продолжали бы ей умиляться.

Андрей Тарковский, сам будучи не совсем человеком, удивлялся в разговоре с кем-то об актёрах: «Вы всерьёз считаете их людьми?» И хоронили комедиантов когда-то за оградой.

Как пустой сосуд, наполняются они чужими жизнями, эмоциями, мыслями, чужой откровенностью, чужими душами. Работа у них такая. Особая.

Как вообще можно всерьёз к Ахеджаковой относиться? Мало ли что она несёт, какую пургу.

В её отношении справедлива античная мудрость: жопа встала – место потеряла. Прямо скажем, не Смоктуновский. Который, кстати, тоже чего только не нёс. Опять же, не Сократ. Величина, однако, несравнимая с нашей героиней.

Актёры вообще за редкими исключениями несократы. Просто наша старушка чересчур громкой оказалась. И взбалмошной. С придурью.

Теперь будем и о ней помнить. Какое-то время, если отвалит. Каких только совестей нации мы с вами не переживали. Переживём и эту.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.