Осень, патриотично: как режиссёр Андрей Смирнов признавался в любви к России

В этом году у нас юбилеи двух замечательных кинолент: исполняется 40 лет «Формуле любви» Марка Захарова и полвека «Осени» Андрея Смирнова. Общее у них – нотка любви ко всему русскому. Но звучит она ой как по-разному.

Русские вообще не особо себя любят напоказ. Самолюбование вслух – не наш конёк. Ну русский и русский, что с того? У нас не то что у иных народов, которые в искусстве или жарко любят себя с надрывом, или же, наоборот, бесконечно смакуют свои исторические страдания.

Но в «Формуле любви» русское самолюбование как раз присутствует, проступает сквозь самоиронию. Фактически нам показана формула любви к русскому человеку – наивному, трогательному, потешному и мудрому.

В известном смысле получилось такое русофильство со стороны. Умиление двух записных русаков Горина и Захарова.

Вспоминаю фразу Гоголя в «Мёртвых душах»: «Только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания». И пересказанную одним поэтом ремарку Ахматовой: «Сразу видно: малоросс. А каких ещё мужиков он ожидал увидеть там? Португальских, что ли?»

Мне кажется, пронзительнее и искреннее объяснился в любви к своему народу Смирнов в ленте «Осень», сценарий которой сам же и написал. Не будем сейчас вспоминать неприятные метаморфозы, которые произошли с сознанием режиссёра впоследствии. В семидесятые создатель «Белорусского вокзала» выглядел нормальным человеком.

«Осень» шла ограниченным тиражом. Надзорные органы прицепились к якобы излишней откровенности слов в постельных сценах. Но настоящей «скверной», из-за которой картину не хотели выпускать в широкий прокат, был не секс, а патриотизм. Ярко выраженная любовь к своему – и не к большому советскому, как тогда было принято, а локально русскому.

Очень рыжий фильм – героиня, осень. Любование русской фактурой, натурой, людьми.

Двое горожан, он и она приезжают на несколько дней в северную деревню, чтобы отдохнуть и отдаться воле чувств. Обоим уже за тридцать – и это не нынешние тридцать. Он несвободен. Она имеет на него тайные виды, надеется, что судьба ей ещё успеет улыбнуться, когда старость на пороге. Он последний её шанс.

Собственно, всё. Виды, люди, Россия. Ода, сотканная из непафосных, бытовых мелочей.

В главных ролях – тогдашняя супруга режиссёра Наталья Рудная, а также Леонид Кулагин и Наталья Гундарева. И музыка Альфреда Шнитке.

Смотришь – и остро чувствуешь себя русским. Стараешься потом это в себе не расплескать. А что касается нынешних убеждений Смирнова, я вообще не рекомендую отождествлять сочинения с их авторами. Котлета мухе не товарищ. Художник создаёт шедевр в особом состоянии, когда он сам не свой. А потом, как отпустит, вновь дурак дураком. Так часто бывает.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.