Вите надо выть: почему Шендеровича* никуда не пускают
Матрас, кетчуп, газон вместо зрительного зала, теперь вот отворот в Тбилиси. Шендерович оказался нон грата почти во всех местах, куда он тащился со своими элоквенциями – натужным оскорбительным юморком, пропахшим ненавистью.
Бывший сатирик и известный сатир, он стар и желает в сортир. И вот вчера даже в посещении тбилисского туалета ему было отказано.
Да это же венец карьеры записного остряка – судьба Вечного жида. Слоняющегося в поисках славы и деньжат Шендеровича не желают видеть ни власти, ни зритель. Единственное пристанище – тесная квартирка, выделенная мигранту властями Израиля, в городе, название которого русский язык переименовал в Лишён Рацион.
Скиталец сирый Шендерович – классический тип шестидесятника девяностых. И в хрущёвскую оттепель, и в ельцинскую жижу на призыв правящей партии откликнулись прохвосты, затесавшиеся в литературу и кино.
Призыв звучал просто: «сейчас можно». В шестидесятые можно было сомневаться, переосмысливать, рассуждать. Период стал значимым и наложил печать на всю дальнейшую спираль нашей культуры.
Девяностые – лишь кривое отражение шестидесятых. Время, когда было позволено и даже поощрялось глумление, зубоскальство, враньё.
Сын своего времени и верный его пионер Витя включился в эту кувырколлегию с жаром. Он брался за явления прошлого и перспективы будущего. Издевался и топтал. Выделывался в телепрограммах, ужасных именно тем, что зрителю показывали его самодовольное лицо.
Начало нулевых – его золотой век. Разделение общества, к которому Виктор приложил массу усилий, укрепилось. Появились баре и плебс. Высмеивать бояр Виктор брался по указке других бояр, ведущих непримиримую борьбу за ресурсы.
В отношении плебса бояре были едины: ему нельзя давать дышать. В кране для него не должно было остаться воды.
На службе боярам Витя приобрёл вес и лоск. Секонд-хенд плюс «Мартель». Немытый сибарит – фирменный стиль либеральной интеллигенции, играющей на дуде олигархов.
Кров и хлеб с икрой ему давала работа на телеканале НТВ у Гусинского и генерала Бобкова, лет 15 до того возглавлявшего Пятое (политическое) управление КГБ СССР, связавшего стукачеством советскую творческую интеллигенцию. Информационный фронт Шендеровича составила работа на боевиков Ичкерии – наёмников Запада, терроризировавших страну убийствами, захватами школ и роддомов. По сути, Витя принял сторону мирового терроризма.
Когда же власть навела порядок в этой ячейке врага в центре Москвы, Витя пошёл по рукам.
Может ли такой персонаж обойтись без патронажа? Без владетельного князя или мощной спецслужбы? Как выяснилось, нет.
Ничтожность реальных способностей не даёт иноагенту Шендеровичу не только заработать на сытую жизнь, но даже притулиться на матрас. Без интима, просто переночевать уже не пускают.
Слава его когда-то обернулась красными стрингами Кати Муму. Она положила Витю на обе лопатки в съёмной хате малолетних индивидуалок. Запечатлела аверс. Зафиксировала обрез.
А теперь делают Вите больно не какие-то спецагенты или ненавидимые им русские. Обливают его кетчупом и не пускают в залы прибытия именно те, кого он воспитал своими интермедиями – либералы-нацисты и нацисты-либералы из числа поборников навешанной им лапши.
Вот и пошёл Витя, палимый солнцем Тбилисо, «па аэрадрому, как па судбе». К заслуженной судьбе агасферического подлеца в вакууме.
*Признан иноагентом в РФ.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
