Редкий «Случай из следственной практики»: чем примечательна криминальная драма

Исполняется 55 лет этой картине Леонида Аграновича. Редкий пример советской новой волны. Лента была выпущена на заштатной Одесской киностудии, а создатели сами, похоже, не очень понимали, что сотворили.

А это самая что ни есть новая волна в одеждах бесхитростного кино про милицию.

Новую волну к тому времени создатели где-нибудь да видели, но, похоже, не особо ей заморачивались – копировали импортный формализм подсознательно. Иначе было бы шуму и пыли, как на показах аскольдовского «Комиссара».

После выхода ленту быстро забыли, поставив вровень с чёрно-белыми милицейскими детективами категории Б задрипанных довженковских передвижек.

Сюжетная начинка – и вправду случай из практики сценариста Александра Шпеера, урождённого следователя московской прокуратуры.

Отбывающий своё арестант неожиданно делает признание в групповом убийстве, совершённом десять лет назад. Срок давности истекает со дня на день. А соучастники давно остепенились, стали уважаемыми людьми.

По тому же сценарию в 1984 году снят был фильм «Соучастники» с Леонидом Филатовым и блистательным Сергеем Колтаковым. Хороший, но к новой волне отношения не имеет. Нас же интересует форма.

Под словосочетанием «новая волна» я имею в виду французский её вариант. «Июльский дождь» у нас новая волна и два фильма Отара Иоселиани – «Жил певчий дрозд» с «Пасторалью». Ничего более не припоминается.

Ряд лент шестидесятых задевают новую волну по касательной: «Короткие встречи» Муратовой, где волна накатывает эпизодами, скажем, в сцене встречи Нади (Нина Русланова) с Любкой (Лидия Базильская); в «Заставе Ильича» того же Хуциева, «Цвете белого снега» Васильева и Мамилова, «Фокуснике» Тодоровского.

«Июльский дождь» Хуциева, как и две названные грузинские ленты, претендуют на нетленку, а «Случай из следственной практики» – впрочем, нет.

А ведь и актёры там непростые: Стриженова. Заманский, Шиловский, Русланова, Шульгин, Булгакова, Иван Соловьёв. И постановщик – патриарх киноклана Аграновичей.

Но снимался фильм как проходной. Фурора не планировалось. На полку его не клали, цензоры не чикали – вот никто и не заметил.

Ни до, ни после, ни в «Человеке, который сомневается» (1963), ни в ленте «Свой» (1970) на ту же прокурорскую тему с ещё более известными актёрами у Аграновича новой волной не пахнет.

Не исключаю чистую случайность. Просто настроение у него было такое, под впечатлением от неожиданного просмотра Годара-Трюффо творил, сам того не осознавая. И критики стиля не разгадали.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.