Чужие: как наши либералы стали пособниками терроризма
Теракт – это не только когда в разные стороны разлетаются куски бетона и мяса. Эта часть – просто убийство. Чтобы теракт стал терактом, нужны слова, которые обращены к жертве и требуют от неё страха.
Убийство военкора Владлена Татарского становится настоящим терактом, когда его публично обсуждают наши либералы и заукраинцы.
«Надеюсь, русские хотя бы так начнут чувствовать войну – если всем этим «простым людям», которые «просто живут и работают», станет страшно выходить из дома каждый день и отправлять детей в школу, то уже хорошо».
Это гражданка США, сотрудница «Эха Москвы» Карина Орлова.
Лидия Невзорова: «Мы не паникуем. Это же не нас взрывают, а вас. Так что мы просто с удовольствием наблюдаем за вашими корчами».
Бывший депутат Госдумы от партии «Справедливая Россия» Илья Пономарёв: «Слава русским партизанам!»
Леонид Волков (признан иноагентом в РФ), борец с российской коррупцией: «Случайных людей там не было, выбор места и времени очень правильный».
Вы, конечно, спросите: что в этом людоедстве для нас нового, чего мы ещё об этих людях не знали? Зачем мы всё время доносим читателю одни и те же знания?
Ну, во-первых, повторение – мать учения. Русский человек, как ребёнок, не злопамятен. Ему только дай надежду на исправление, он и простит. А надо взрослеть.
А взросление – это процесс накопления опыта решения этических задач. В том числе – «прощать или нет». Эти задачи встают перед нами в связи с нашим столкновением со злом. Мы должны его опознать и в конкретной ситуации решить, что мы должны делать для защиты добра.
То есть мораль и нравственность – не рассуждения на абстрактные темы, а совершенно практическая деятельность, направленная на сохранение и историческое восхождение вида Homo sapiens.
А во-вторых, дело не только и не столько в наших врагах. Дело в нас и в тех, перед кем у нас долг. В тех, кого мы обязаны защищать как взрослые люди, умеющие решать этические задачи.
И ничто так не дополняет условия каждой конкретной задачи, как её контекст.
А теракт, в котором погиб Владлен Татарский, удивительно совпал с одним интересным диалогом.
Есть такой российский хирург – Алексей Кащеев. Взглядов он ярко пацифистских, СВО не приемлет, правительство российское критикует.
Его право. А как врач он лечит и спасает.
И вот именно за это – за лечение и спасение жителей своей страны – он удостоился критики от супруги покинувшего нас Андрея Макаревича (признан иноагентом в РФ) Эйнат Кляйн:
«Чьи именно жизни вы спасаете сегодня в России, доктор? Убийц? Их детей? Их матерей?»
Этот вопрос очень многое объясняет. Включая «нас и вас», разница между которыми в том, что одних взрывают, а других – нет. Одним должно быть страшно отправлять детей в школу, а другим – нет. Дети одних пойдут в детские сады, а других – будут сидеть в подвалах.
Это в конечном итоге объясняет, как и из-за чего на Украине началась война, и мы вынуждены теперь решать совершенно новый набор этических задач в соприкосновении со злом.
Мы имеем дело с культурой, которая иначе, чем мы, решает этические задачи.
В частности, задачу об отношении к детям врагов.
Есть культура первого советского коменданта побеждённого Берлина Николая Эрастовича Берзарина, обеспечившего питание немецких детей молоком.
А есть другая: «Да, это я приказал убить детей. С детей начинается всё. Вас просто не должно быть, не все народы заслуживают права на будущее». Монолог фашистского палача из фильма Элема Климова «Иди и смотри».
Завтра наступило, и они вернулись.
Поэтому завтракайте правильно, делайте зарядку, приведите в порядок дела и мысли. Оденьтесь в чистое. И обязательно слушайте.
Нам, нашим детям предстоит прожить ещё один день вопреки людям, которые смотрят на мир несколько иначе, чем мы. И ещё один день. И ещё. И так до тех пор, пока история не даст окончательного ответа на вопрос киевлянки Инны Калининой, которая в знак своего перехода в другую культуру переименовала себя в Эйнат Кляйн.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
